кивал знакомым. На берегу толпился разношерстный люд: матросы в открытых рубахах, купцы в широких панталонах; был даже пастор в черном и высокой конической шляпе с широкими полями. Когда они покинули береговую зону, ван Дейк повстречал пару голландских торговцев, Спрингстина и Стинбёргена, – довольно важных птиц, с которыми пришлось здороваться обстоятельнее.
– Ваша жена у форта, мингер ван Дейк, беседует со Стайвесантом, – сообщил Спрингстин.
– Вы можете встретиться в любую минуту, – сказал Стинбёрген.
Ван Дейк мысленно выругался. Вчера ему казалось, что все получится легко и просто. Его люди разгрузят лодку и индейское каноэ. Индейцы останутся ждать отлива. У него будет время поводить Бледное Перо по городку и угостить голландским печеньем – счастливая кульминация недолгого пребывания вместе. Затем индейцы спокойно заберут ее обратно и увезут вверх по реке, а он пойдет к жене и детям.
Даже узнай Маргарета, что он был на причале, она поняла бы, что первым делом – склад, а остальное потом; она ждала бы его дома. Он не предвидел, что она отправится к форту.
Что ж, он сдержит данное дочери обещание, но будет осторожен.
– Идем, Бледное Перо.
Ему пришлось нелегко: трудно показывать окрестности и одновременно высматривать жену. Но Бледное Перо казалась очень довольной. Он же поймал себя на том, что гордится городом. Нельзя было отрицать заслуг Стайвесанта. Широкое грязное побережье частично замостили. Даже в самом людном районе, близ рынка, дома с высокими уступчатыми фронтонами были окружены просторными ухоженными садами. Идя на восток, отец и дочь пересекли узкий канал и достигли ратуши – Stadt Huys. Это было большое здание с центральным входом и тремя рядами окон, а также еще двумя в крутой мансардной крыше с вдовьей площадкой[10]. Оно стояло среди прочих зданий, похожих на голландских купцов, невозмутимо взирающих на Ист-Ривер. Перед ратушей виднелись колодки для наказания злоумышленников. Ван Дейку пришлось объяснить дочери, как запирали туда людей, подлежавших прилюдному унижению.
– Вон там есть и виселицы, – указал он вдоль берега. – Душить веревкой преступников посерьезнее.
– У моего народа так не принято, – произнесла Бледное Перо.
– Знаю, – сказал он мягко. – Но это принято у нас.
Едва они остановились перед таверной, где пили какие-то матросы, из-за угла показалась и направилась к ним Маргарета ван Дейк, в свободном платье и с трубкой в руке.
Маргарета уставилась на мужа и девочку. Жена мингера Стинбёргена лишь несколько минут как сказала ей, что ван Дейк в городе. Возможно, ей показалось, но Маргарета заметила блеск в ее глазах, а потому насторожилась – так смотрят те, кто застукал чужого мужа с посторонней женщиной.
Неужто Дирк не постыдится так поступить с ней на людях? Ее вдруг охватил холодный липкий страх, но она взяла себя в руки и улыбнулась, как будто не удивилась, потому что сегодня его и ждала.
И вот он, с индейской девочкой. Так или иначе – не с любовницей. Но с девочкой, которая…