глазами, – ты желаешь чего-нибудь этакого, необычного, чудесного.
Как он узнал? Ведь она ещё и полслова не молвила о том.
– Приходи завтра в это же время, – пообещал он.
– И что тогда?
– Приходи, – последовал ответ, за которым крылось нечто многообещающее.
Выйдя за дверь и отойдя на несколько шагов, Мила вдруг поняла, что не узнала имя продавца, а прийти вновь и не обратиться по имени – как-то неуважительно, что ли, и невоспитанно. Она решительно повернулась и дёрнула дверь, ожидая громогласный колокольный перезвон, но того не случилось: дверь распахнулась бесшумно.
– Что-то забыла, милочка? – послышался скрипуче-сухой голос продавца.
– Я забыла спросить: как вас зовут? – исправила своё упущение девчушка. – Вы же хозяин магазинчика странностей – господин К.?
– Совершенно верно, – подтвердил почтенный джентльмен. – Я владелец и зовут меня Коллекцио.
– Очень приятно, господин Коллекцио, – кивнула Мила, – до завтра, я приду.
– Замечательно, – донеслось позади неё, когда дверца мягко закрылась.
Миле послышалось, что за дверной перегородкой раздались звуки других голосов и даже звериных криков, но возвращаться и проверять эту странность она не решилась. Всё-таки в третий раз её возвращение будет выглядеть нелепо. И она направилась домой.
Ночью ей приснился странный-престранный сон.
Она снова оказалась в том магазинчике, но за окном было темно, как ночью. Удивительно, но внутри помещения света хватало с избытком. Задрав голову к потолку, Мила ахнула: дырявые кофейники превратились в ярчайшие светильники – из бездонных недр вниз щедро лился тёплый свет. Но даже не эта особенность так изумила гостью, как тот факт, что все вещи смотрелись иначе и производили иное впечатление, нежели днём, даже воздух пах особенно – как в кондитерской: шоколадными конфетами и бисквитными пирожными.
– Добро пожаловать в магазинчик странностей, – голос господина Коллекцио опередил хозяина, тот словно ведущий на сцене, вынырнул из-за плотной портьеры, загораживавшей дверцу в чулан.
Сперва Мила не признала в молодцеватом господине хозяина магазинчика, приняв его разве что за сына Коллекцио. Тот держался прямо, с задором, растеряв разом все свои морщины, оставив лишь на лбу парочку продольных отметин. Волосы почернели и удлинились, но по-прежнему лежали идеальным зачёсом назад.
– Это вы, господин Коллекцио? – воскликнула она. Так странно: даже одежда на нём была точь-в-точь как на пожилом господине.
Вместо ответа помолодевший Коллекцио устремил на девочку взгляд, от которого ей стало не по себе – знакомые хитринки бесновались в его глазах.
– Ну что, – он оторвал взгляд от Милы и огляделся вокруг, обращаясь странным образом к самой комнате, а не к гостье, – устроим достойный приём нашей гостье? Тогда начнём!
И в ту же минуту всё завертелось, закопошилось, задвигалось вокруг девочки.
Куклы