с 4 экю в кармане, но готов был драться со всяким, кто сказал бы, что я не в состоянии купить Лувр.
Д’Артаньян еще больше выпрямился; продав лошадь, он при начале своей карьеры имел 4 экю больше чем де-Тревиль.
– Так, вероятно, как я вам говорил, вам нужно поберечь ту сумму, которую вы имеете, какова бы она ни была; но вам нужно также усовершенствоваться в упражнениях, приличных дворянину. Я сегодня же напишу к директору королевской академии, а завтра он вас примет без всякой платы. Не отказывайтесь от этой маленькой милости. Самые знатные и богатые дворяне наши иногда просят о ней и не могут получить. Вы научитесь верховой езде, фехтованию и танцам; составите там хороший круг знакомства и, по временам, будете приходить ко мне рассказывать, как пойдут ваши занятия; тогда увидим, что я могу для вас сделать.
Хотя д’Артаньян был еще мало знаком с придворным обращением, но понял холодность этого приема.
– Увы, капитан, сказал он, – я вижу теперь, сколько я потерял с утратой рекомендательного письма отца моего к вам!
– В самом деле, отвечал де-Тревиль, – я удивляюсь, что вы предприняли такое дальнее путешествие без этого единственного пособия для нас, Беарнцев.
– Я имел его, сказал д’Артаньян, – но у меня его вероломно похитили.
И он рассказал бывшую в Мёнге сцену, описал с малейшими подробностями наружность незнакомца, и в рассказе его было столько увлечения и истины, что это восхитило де-Тревиля.
– Это странно, сказал он обдумывая, – вы верно говорили обо мне вслух?
– Да, капитан, я был так неблагоразумен. Что делать! такое имя, как ваше, служило мне щитом во время дороги; судите сами, часто ли я им прикрывался.
Лесть была тогда в большом употреблении и де-Тревиль любил похвалу столько же как король или кардинал. Он не мог удержаться от улыбки удовольствия, но эта улыбка скоро исчезла и, возвращаясь к приключению в Мёнге, он продолжал:
– Скажите, не было ли у этого дворянина легкой царапины на щеке?
– Да, как будто от пули.
– Этот человек красивой наружности?
– Да.
– Высокого роста?
– Да.
– Цвет лица бледный, волосы черные!
– Да, да, это так. Каким образом вы знаете этого человека? Ах, если бы мне его когда-нибудь найти! А я найду его, клянусь вам, хотя бы в аду…
– Он ожидал одну женщину? продолжал де-Тревиль.
– По крайней мере он уехал после минутного разговора с той, которую ожидал.
– Вы не знаете, о чем они говорили?
– Он отдал ей коробку и сказал, что в ней заключаются поручения, и чтоб она открыла ее не прежде как в Лондоне.
– Эта женщина была Англичанка?
– Он называл ее миледи.
– Это он! прошептал де-Тревиль, – это он, я полагал, что он еще в Брюсселе.
– О, капитан, если вы знаете, сказал д’Артаньян, – скажите мне, кто этот человек и откуда он, тогда я готов даже возвратить вам обещание ваше поместит меня в мушкетеры, потому что прежде