его как следует, он запретил ему оставлять службу без его позволения, потому что, прибавил он, будущность моя наверное переменится: я ожидаю вскоре лучших обстоятельств. Итак, твое счастье обеспечено, если ты остаешься при мне, а я слишком добрый господин, чтобы лишить тебя хорошей будущности, уволив тебя теперь по твоей просьбе.
Такой образ действий заслужил уважение мушкетеров к распорядительности д’Артаньяна. Планше удовольствовался и не говорил больше об увольнении.
Четверо молодых людей жили дружно. Д’Артаньян, не имевший никаких привычек, потому что приехал из провинции и попал в мир для него совершенно новый, подражал во всем своим друзьям.
Они вставали зимой около 8 часов, летом в шесть и отправлялись за приказаниями и как будто за делом к де-Тревилю. Хотя д’Артаньян не был мушкетером, но исполнял службу с удивительною точностью; он был всегда для компании с тем из трех друзей своих, который был на очереди в карауле. Его все знали в отеле мушкетеров и все считали хорошим товарищем. Де-Тревиль, оценивший его с первого взгляда, и истинно к нему расположенный, не переставал хвалить его королю.
Три мушкетера, с своей стороны, также очень полюбили своего молодого товарища. Дружба, соединявшая всех четырех, потребность видеться три или четыре раза в день, то для дуэли, то по делам, или для удовольствия заставляла их беспрестанно бегать друг за другом как тени. Если встречали кого-нибудь из них по дороге от Люксембурга до площади Св. Сюльпиция, или от улицы Старой Голубятни до Люксембурга, то наверное они искали один другого.
Между тем обещания де-Тревиль шли своим чередом. Однажды король приказал Дезессару принять д’Артаньяна младшим в его роту гвардейцев. Д’Артаньян, вздыхая, надел мундир; он отдал бы десять лет жизни, чтобы променять его на мушкетерский. Но де-Тревиль обещал ему эту милость после двухлетнего испытания, которое могло быть сокращено, если бы д’Артаньяну представился случай оказать какую-нибудь услугу королю, или отличиться каким-нибудь блестящим делом. Д’Артаньян удалился с этим обещанием и на другой же день начал службу.
Тогда Атос, Портос и Арамис в свою очередь, ходили на караул вместе с д’Артаньяном, когда он был дежурным, так что рота Дезессара увеличилась четырьмя человеками, вместо одного, в тот день, когда поступил в нее д’Артаньян.
VIII. Придворная интрига
Между тем сорок пистолей короля Людовика XIII, как и все на свете, имели свой конец, и когда они пришли к концу, четыре товарища попали в затруднительное положение. Сперва Атос поддерживал несколько времени всю компанию на собственные деньги. Потом Портос, как обыкновенно бывало в таких случаях, исчез на несколько времени, и после того в продолжение еще двух недель снабжал их во всех нуждах; наконец настала очередь Арамиса, который принес жертву очень любезно и добыл несколько пистолей посредством продажи своих богословских книг, как говорил он.
Тогда, по обыкновению прибегнули к де-Тревилю, который дал несколько вперед в