я взмываю ввысь на качелях, которые повесили для меня в саду. Вверх-внизи обратно. Земля сменяется бескрайним небом и перемешивается с яркой весенней зеленью. В глазах рябит. Я раскачалась уже так сильно, что качелиподнимаются, кажется, вертикально, вызывая у меня счастливый визг. А потом я краем глаза вижу появившегося в саду папу и хочу помахать ему. Вот только одной рукой никак не удержаться, и я соскальзываю с надежной доски и падаю, вернее снова парю над землей и папиными вытянутыми вперед руками, не позволяющими мне разбиться. Я провела рукой по влажной от слез щеке и горько улыбнулась. Как же так получилось, что в детстве я была любимым ребенком, а потом внезапно забыла о том, что меня любят, чтобы вспомнить лишь тогда, когда отца не стало? Как так получилось, что когда мне исполнилось пятнадцать, мой внимательный и заботливый отец вдруг превратился в черствого, равнодушного,разучившегося улыбаться человека, называющего меня на "Вы", избегающего прикосновений и готового часами отчитывать меня из-за любого пустяка? Почему он так резко изменил отношение ко мне, когда ушел со службы?Почему передал мне во владение лишь крохотную, никому не нужную, скалистую долину, вместо принятого в аристократических семьях небольшого села или городка, позволившего бы мне научиться управлению? Почему составил невероятно сложное завещание, по которому управление графством переходило сначала к моему мужу, а потом к сыну, а мне назначалось лишь небольшое ежегодное содержание в размере дохода купца средней руки? Почему так настаивал на моем браке с де Мэйором, одно упоминание о котором считалось в обществе почти неприличным, не говоря уже о том, насколько этот союз был неравным? И что будет, если я, сейчас уже совершеннолетняя, расторгну помолвку и хотя бы попытаюсь самостоятельно выбрать себе спутника жизни? Потому что сейчас, после того, как Филипп согласился мне помочь, выходить замуж за Ингвара я не планировала.
Утра наступило невозможно рано. Кажется, лишь недавно я прилеглана кровать и вот уже рядом с постелью испуганно замерла горничная.Пора было вставать и начинать собираться на прощание с отцом.
Похороны были назначены на одиннадцать часов и уже в половине десятого к замку потянулась вереница экипажей. Соседи торопились проститься с графом и выразить соболезнования мне, как все думали сейчас, богатой наследнице. Я неподвижно стояла у окна, наблюдая за суетящимися внизу людьми. Собралась я уже давно, но покидать комнату не было никакого желания. И вообще что-либо делать. Двигаться, приветствовать гостей, принимать их сочувствующие улыбки и улыбаться в ответ. Прошедшая ночь словно бы выпила всю имеющуюся во мне энергию. И единственного, чего бы мне сейчас хотелось, так это забиться в тёмный угол, и спрятаться там не только от окружающих меня фальшивых людей, но и всех, внезапно навалившихся на меня проблем. А еще очень страшно было увидеть отца. Всегда такого живого, энергичного, полного силы белым, неподвижным и .... мертвым. И, несмотря на то, что я уже видела его, там, в зале, сразу после того как