знака жаль не сообщившего о превратностях ходьбы на подмёрзшем асфальте с инеем на лунках выбоин девочка упала и проснулась по дороге в школу взламывая каблучком тонкую стекляшку льда как результат физического воздействия низкой температуры и превращения лужи в не начавшийся запоздалый ледоход вот—вот тронется студёная полувода бугристая вздыбленная осколками—корочкой полуметровой худобы над Вонь—рекой взорванной на днях агентами МЧС у Неважнецкого моста, видимого с ладони Прибрежной на фоне апрельского жемчужно—серого с многообещающими оттенками раковинного перламутра в окружении высокого берега вырезанного из неба штрих—бора который при приближенном рассмотрении оказывается всего-то навсего палевыми тополями на дальней стороне реки с каменистым берегом окраса сенбернара или сеттера или английского дога с одной тысячей борзых с проплешинами в итоге одного но огромного но одного далматинца синонима случайно не растаявшего белого какого-то ещё другого цветного снега в окружении чёрной с прошлого года весны в оврагах и в лощинах пропалённых стриженными вениками карагача на самом бледном оттенке фиолетового спектра в каталоге Тиккуриллы с картонками выкрасок можно встать рано и сфотографировать запечатлеть оцифровать и немедленно сунуть в фото—мэйл ждущий тебя на пьедестале в топе «сто лучших фото» в интернете нет ничего приятней как встать спозаранку с трубчонкой набитой доверху Капитаном Блэком и курить курить курить у приоткрытой щели деревянного окна с двойным стеклопакетом и без форточки совершенно не приспособленного для вентиляции разве что открыть настежь и впустить времена года то со снегом то жёлтыми листьями накрайняк дымящимися бычками сверху ругаться кому-то оттуда испорченным ангелицам а лучше обзывать их тварями а там не твари а суки конкретно далматинские со сворой кобелей бульдожьего вида обоссывающих дворы скверы фонари обнюхивающими следы траву ботинки кеды штанины подъюбки пальтишки и сочинять вернее лить или выплакивать текст грустный-прегрустный будто специально для гениального Романа Карцева.
♫♫♫
Чёрт побери, тяжело по правилам раскуривать трубку, набитую в три операции, приходится расширять железной приладкой дырочку лёгкой наркотической дури – мать этой вздорной поэзии надобно шлёпнуть пулькой, порохом набитой, чтобы дождаться результата – как вспыхнет вдруг лист табачный ярким пламенем любви загорелось первое знакомство с Олесей – всё той же девочки—женщины любезной 1/2Туземскому сердцу подружки, проснувшейся где-то спозаранку, недалече, может в километре или за смежной стеной женщиной с ребёнком, даже не с настоящей девочкой, а малым зверьком, птичкой, несмышлёнышем, плачущей игрушечными слёзками.
Затухает трубка изнеможённая постоянная трудящаяся чёрнорабочая уморившаяся булькающая воздушно—слюнявым зазором игнорирующая столь длинные поэтические навороты с зелёными бруньками придуманного Гринписом что ли экологического грамматического пережаренного мимолётом синтаксического сервиса.
♫♫♫
Девочка