племена и родовые общины. При таинстве рождения повитуха шептала над младенчиком заветные слова, передающиеся из уст в уста, много поколений подряд. Душа ребенка тянулась к камню, предназначенному ей. Повитуха загнутой костяной иглой осторожно колола младенчика в шею или в запястье, алые капли падали на камень, и вместе с кровью часть души будущего воина или невесты просачивалась внутрь. Камни носили не снимая всю жизнь – без него душа была беззащитна перед силами, обитающими по Ту Сторону. Кроме того, поговаривали, что если тому, кто владел магией, в руки попадал чужой камень души, он мог получить над человеком власть. Колдовство сродни некромантии − темное, запретное, о нем говорили шепотом, приукрашивая и путаясь. Те, кто на самом деле что-то понимал, были слишком умны и осторожны, чтобы говорить об этом.
Златка носила маленький янтарный камушек, рыжий, как и ее волосы. Его и крутила сейчас, в раздумье опустив взгляд. Белослава тихонько хлопнула в ладоши, повернулась к мужу.
− Милый мой, ты ведь решил, кто защитит Златку в пути?
− Да. Защитник что надо, лучший из дружины. Горисвет.
Услышав имя, Златка подняла глаза. Удивленная и немного испуганная.
− Достойный выбор, − Белослава ободряюще улыбнулась, − не бойся, милая, пусть он и с изъянами, но храбрее и честнее воина нет. Он готов?
− Я предупредил его, на сборы пара дней уйдет. Впрочем, и Златке надо подготовиться, дорога дальняя, непростая. Лютый лес человечьему духу не рад. Но я уверен, что Горисвету все нипочем, а значит, и тебе, голубка, − добавил он, заметив, что Златка побледнела.
Горисвета обсуждали и побаивались. Когда он был мал, семью постигло несчастье: младший брат Горисвета неведомо зачем полез ночью в печь, видно, приглянулись ему огоньки тлеющих углей. Схватил их да и рассыпал, когда пальцы обожгло. Начался пожар, в котором сгорели и изба, и брат, и родители Горисвета. Сам он выбрался – обожженный, испуганный. Следы той жуткой ночи остались с ним на всю жизнь: рубцы покрывали бок, вились до шеи. Имя, данное во славу, теперь казалось злой насмешкой. Горисвет вырос угрюмым, карие глаза под вечно нахмуренными бровями сверкали искрами, если он был сердит. Такими же искрами сиял крупный циркон на его шее. Кроме того, после пожара он остался заикой – с возрастом заикание сгладилось, но Горисвет все равно был неразговорчив. Однако в дружине его ценили – за ум, честность и крепкое плечо.
− Думаю, отправитесь завтра, край – через день. На том и порешим. – Ратибор поднялся со скамьи. − Напоследок устроим общую трапезу. Напишу весточку Лютомиру, пусть ждет невесту. А вы пока помилуйтесь, красавицы.
Он отправился в опочивальню. Сестры проводили его глазами.
Сборы заняли меньше времени, чем ожидал Ратибор. Уже к вечеру следующего дня все было готово. Горисвет был готов выступить сразу, как велят, сказав, что меч и лук всегда при нем, кони накормлены и полны сил. Златка собиралась дольше, выбирала дорожный плащ, сапоги и платье, заплетала косу, расплетала и плела пару, вновь расплетала и убирала волосы гребнем. Белослава положила этому конец, ловко соорудив