и судьба рода – тоже.
Белослава поцеловала сестру в лоб и вернулась в опочивальню.
На выходе из избы Златку уже поджидал Горисвет. К нему вернулся его обычный мрачный вид. Одет он был в ладно сшитый дорожный плащ, за спиной висела увесистая котомка, а под уздцы он держал гнедого коня и пегую молодую кобылу.
− Утро д-доброе, Златка. Готова? Верхом доводилось ездить?
− Бывало.
− Хорошо. Молния – кобыла смирная, н-неудачно ее назвали.
− Ладно. Нам нужно вернуться к моей избе, забрать вещи и сундучок с приданым, и можно трогаться.
Дошли в молчании. Златка исподтишка разглядывала спутника. Он шел по ее правую руку, и было хорошо видно его изъяны – рубцы от ожогов виднелись из-под ворота грубой рубахи, переходили на шею и нижнюю часть лица, доходя до щеки. Шрамы были глубокие и, несмотря на то что лет прошло уже немало, выглядели устрашающе.
В своей маленькой избенке Златка накинула дорожный плащ, котомку за спину, сундучок с приданым Горисвет приладил на спину лошади, закрепил.
− Д-добрый конь, − Горисвет похлопал гнедого по мощной шее, − кличут Верным, и правда, ни разу не подвел.
Повисло неловкое молчание. Горисвет явно не знал, что еще сказать, стушевался и сделался на вид еще более суровым. Златка вздохнула. Робкая надежда на то, что и без того нелегкий путь скрасят интересные разговоры, таяла.
− Ну… пора? Ты знаешь дорогу через Лютый лес?
− Да. Дорогу знаю, п-поедем по основному тракту. Оглянуться не успеешь – и уже у жениха! – Горисвет осекся, возникшая было улыбка померкла. – Ладно. И п-правда пора, дай подсоблю. – Он помог Златке оседлать Молнию.
Они тронулись в путь. Провожать их никто не вышел – народ, растерянный и подавленный странной болезнью владетеля, либо сидел по домам, либо помогал Белославе, либо чесал языками попусту. Те, кто вчера пил за удачу и здоровье путников, сегодня будто забыли про них. Словно выходка Ратибора разрушила надежду на хороший исход.
Стоял июль, ранее утро пока дарило прохладу, но все указывало на то, что день будет жарким. «Впрочем, в лесу-то зной нам не страшен», − размышляла Златка, «Другое дело, что там может оказаться что-то похуже». Бывать в Лютом лесу ей не доводилось. В лес, населенный волколаками, болотницами, кикиморами – кто знает, кем еще? – лишний раз не совались. Охотники добывали зверье на окраинах, стараясь избегать глуши, да редкие торговцы и путешественники сновали по тракту. Торговцы часто просили помощи у дружины − сопровождения, за умеренную плату, так что для Горисвета лес не был тайной за семью печатями, как для Златки.
Лошади шли быстрым шагом, седоки молчали, думая о своем. Вот уже осталась позади родовая община, начались посевные поля. Путники выехали на тракт, и вдали показался лес.
Лютый лес даже издалека внушал смутную тревогу. Лесной массив, густой, окутанный синеватым сиянием. Заезжие торговцы рассказывали Лебедям про другие места, те, где в лес можно было ходить безбоязненно. В тех краях леса начинались