приготовившись к скандалу, ведьма постучалась в дверь старосты. Некоторое время спустя знакомый голос сообщил:
– А-а-а-ткрыто!
– Это вообще-то мой дом! – возмутился другой голос, судя по тембру, принадлежавший самому Ерепонту.
– И это, вообще-то, дом Ерепонта! – ехидно добавил первый голос.
Принадлежал он бабушке Изельде, которая вольготно сидела на единственном стуле и, судя по виду, отчитывала старосту.
– Вон внучка моя, она и пойдёт искать! – махнув рукой в сторону вошедших, сообщила старая ведьма.
Ерепонт несколько брезгливо осмотрел сначала Ликона, и, убедившись, что на внучку он не похож, чуть более внимательно исследовал Агни. Дело в том, что к своим прочим достоинствам староста был человеком куда как более прагматичным, нежели остальные селяне, и ведьмам откровенно не доверял. Прямо в чём-то обвинять он их не собирался, но косые взгляды и не самые лестные слова периодически в их адрес бросал.
– То есть она и этот задохлик справятся лучше, чем я и десяток мужиков? – уточнил Ерепонт.
– Нет, думаю, и без задохлика Агнесска управится, – судя по тону, не в первый раз сообщила Изельда. – А пока мы спорим, девочке лучше не становится!
Агни уловила в голосе старухи опасное предупреждение – ей явно начинало надоедать ругаться. Вообще бабушка обладала поистине титаническим терпением человека, который чрезвычайно долго общается с людьми. Соответственно, вывести её из себя можно было только соизмеримой по масштабам глупостью и, разумеется, последствия были такими же масштабными. Староста тоже что-то такое ощутил и сдался:
– Хорошо, хорошо, пускай попробует, – сказал он и примирительно добавил, – мне-то главное, чтоб с дитём всё в порядке было… Может, это… вас наливочкой угостить? Только вчера из погребка выудил, грушевая!
– С рябинкой? – хитро поинтересовалась Изельда, которая могла по настойкам докторскую диссертацию написать.
– А то!
Агни ещё не слышала, чтобы бабушка отказывалась от наливочки и других угощений, поэтому, за рукав потянув Ликона, вышла.
– Ну, а теперь в лес? – радостно спросил юноша.
– Теперь за моей метлой – там снега по колено и волки голодные, – сообщила ведьма.
– О! – только и сумел ответить юноша.
***
Полёты на метле – удовольствие весьма специфическое. Большую часть года, за исключением тёплых летних дней без сильного ветра, осадков и палящего солнца, летать было весьма неприятно. Холодно, неудобно, вечно что-то застревает в волосах и весь полёт шевелится, а ещё птицы, летящие по своим птичьим делам и не привыкшие к людям в небе.
Ликон обо всех этих прелестях похоже даже не подозревал, поэтому возбуждённо крутился рядом, пока Агни извлекала из сарая старую, видавшие лучшие годы метлу. На его глазах ведьма, дополнительно утеплившись и укутавшись, довольно неуклюже на неё села.
Юноша кое-как забрался позади нее и растерянно спросил:
– А за что мне держаться?
– Много