не так.
Самолет был не в ангаре.
Он находился в воде.
И, судя по отсутствию малейших лучиков света за стеклами иллюминаторов, глубина должна быть порядочной. Не меньше десяти-двадцати метров.
В голове Степана Яковлевича молнией пронеслась будоражащая ум мысль. Все это не розыгрыш, и не акт устрашения. Это изощренный метод расправы. Отправить на дно целый аэробус, ради того, чтобы убить одного единственного человека!
Его. Давыдова.
Но кто? Кто это мог быть? Кому так сильно мог навредить бизнесмен из провинции? У кого так много средств и возможностей, чтобы совершить нечто подобное?
Парализованный мечущимися в голове обрывками мыслей, Степан Яковлевич медленно пятился задом, неотрывно наблюдая за тем как из-под двери, ведущей в кабину пилотов, непрерывно струится вода. Как она расплывается огромной лужей по салону самолета. Как подступается к самым ногам. В себя оторопевшего мужчину привел лишь протяжный натужный скрип державшихся из последних сил петель.
Вот-вот должно было случиться нечто страшное.
Поток воды стал усиливаться ежесекундно, все сильнее заливая изнутри крылатую машину. Прошло совсем немного времени, а уровень воды стал доходить Давыдову до щиколотки. Мужчина не знал, как поступить. В подобной ситуации ему прежде бывать не приходилось. Да вряд ли кому-либо вообще на белом свете. Степан Яковлевич продолжал медленно отступать к хвостовой части самолета, а до его ушей, тем временем, доносился наводящий ужас шум неудержимо рвущегося внутрь потока. Дверь в кабину пилотов уже начала перекашиваться, постепенно слезая с петель. Еще несколько секунд и она с грохотом отлетала в сторону, а вслед за ней, с оглушительным ревом в салон устремилась стена бешено пенящийся и клокочущей жидкости.
Степан Яковлевич плюхнулся в первое попавшееся кресло и, приготовившись к удару, сжался, прикрыв лицо руками. Он уже почувствовал обжигающе прохладное дыхание неукротимого потока, как в тот же миг чьи-то сильные, мертвецки холодные руки обхватили его плечи. Одновременно с этим, Давыдов услышал над ухом едкий смешок и голос, показавшийся ему невероятно знакомым:
– Давай-ка окунемся, Стёпка!
4.
Давыдов оказался в воде. Вода окружала его. Бесконечная черная толща. Густая и непроглядная. Мужчина висел посреди нее, словно посреди бескрайней пустоты. Только пустота эта была осязаема. Она струилась вокруг тела, противилась любому резкому движению, стремилась проникнуть внутрь, стоило лишь на мгновение открыть рот.
Перепуганный до полусмерти и сбитый с толку, Степан Яковлевич покрутил головой. Ни самолета, ни того незнакомца, чьи скрюченные руки схватили Давыдова за плечи мгновение тому назад. Ничего не было. Лишь одна вода. Удушливая, холодная пелена. И среди нее, словно подвешенный находился Степан Яковлевич. Пребывая в подобном состоянии, пожилой бизнесмен потерял всякую ориентацию. Он не знал, где верх, где низ, где лево или