так, чтобы вы перестали упорствовать в своём губительном стремлении к асоциальному поведению. Я ознакомилась мельком с делами, которые привезли ещё вчера. Увидела множество моментов, над которыми предстоит трудиться нашим специалистам.
– Слушай мою команду! – гаркнул Бурьянов так, что даже Водкин поёжился. – Сейчас вы проходите в это прекрасное место по два человека, друг за другом. Я вас сопровождаю к месту регистрации, там сверяются ваши личные дела и всё остальное. А потом вы идёте, как было сказано, к докторам. Кто-то после этого идёт мыться, а кто-то – чистить картошку. Всё ясно?
– Это не так уж и справедливо, – опять подала голос остролицая, скрестив руки на груди.
Водкин усмехнулся её характеру, а вот Бурьянов опять налился до состояния томата.
– Я знаю тебя пять минут, а ты уже меня раздражаешь, – сказал он. – Но ничего, я возьму твоё дело на личный контроль. У тебя на первой же странице будет полоска красной изоленты, означающей…
– Всё, пошли! – скомандовал Николай Игоревич. – Хватит болтовни. Время идёт.
Бурьянов метнул молнию взглядом в своего начальника, но не возразил. Лишь злобно мотнул головой, указывая в сторону двери.
Наталья Артёмовна и Инесса Ивановна поспешили войти первыми, чтобы не мяться около новоиспечённых воспитанников. Затем шёл Костылёв, после него – Бурьянов. Водкин же стоял на месте, вглядывался в лица, запоминал. Взгляд его уцепился за ту голубоглазую блондинку и никак не хотел отрываться… Кто она?
Самый муторный процесс – процесс регистрации, но надзиратели терпеливо наблюдали за оформлением их дел.
Остролицая оказалась Ингой Островой-Проволокиной. Была исключена из ВУЗа за систематические нарушения дисциплины. Потом угнала автомобиль и сбила велосипедиста на тротуаре… По счастью, он отделался лишь переломом, но обиделся и заявление написал. Так она оказалась здесь.
«Ну, какая же у тебя дурацкая фамилия! – сказал ей Бурьянов. – Добро пожаловать, дорогая. А теперь жди в коридоре!»
В этот раз Инга никак не отреагировала, нахмурилась, скрестив руки на почти отсутствующей груди, но подчинилась.
Примерно же через час, когда регистрация новичков была закончена, и надзиратели их сопроводили в медчасть, оставив их на попечение Костылёва – он обязан был проследить, чтобы медик ни у кого не нашёл вшей или псориаза, или чего ещё похуже – Водкин и Бурьянов вернулись в регистрационный кабинет.
– Сходи покурить, – сказал Бурьянов азиаточке в очках с редчайшим именем Октябрина. – Мы тут покараулим.
Регистраторша хмыкнула и покинула кабинет, не преминув взять с собой сумочку – мало ли что у этих извращенцев на уме.
– Ты посмотри, сколько уродов! – Бурьянов плюхнулся в её кресло и звучно вдохнул. – Мм, какие же у неё духи, как она пахнет! Я бы к ней подкатил…
– Ты говорил что-то про уродов? – напомнил Водкин, усевшись на обитый кожей стул, где сидели десять минут назад новые воспитанники.
– Да ты сам посмотри, – Бурьянов