глаза дико выкатывались.
– Сейчас вывалятся шары твои – ищи их потом по всем углам! – с отвращением сказал Мышкин. – Контролируй харизму, Мозес!
И на следующей конференции, зачитав эпикриз очередной покойницы, Мышкин снова ни с того, ни с сего бухнул:
– Экспертиза на некрофилическое изнасилование не проводилась.
«Что за черт? – изумленно спросил он у себя самого. – Кто меня за язык потянул?»
– А? Что? – встрепенулся главврач: он беседовал со своим заместителем профессором Крачковым и потому слушал Мышкина вполуха. – Почему не проводилась? – строго спросил он. – Кто прошляпил?
– Так ведь никто не заказывал, – сообщил заведующий ПАО Мышкин.
– Не заказывал, – в раздумье повторил Демидов. – А должен был заказать?
Мышкин пожал плечами. Конференция закончилась в легком недоумении.
Вот когда слухи завертелись! Однако чем больше в ПАО отнекивались, тем горячее становились проклятые слухи. И они выросли дополнительным препятствием для реставрации Литвака.
Мышкин спустился в прозекторскую. Там были Литвак и Клементьева.
– Четырнадцать, – пересчитал Литвак скрепки.
– Двенадцать, – хмуро поправил Мышкин. – Уже с утра посчитать правильно не можешь.
– Так что там у тебя?
– Ты уже спрашивал! – огрызнулся Мышкин. – Фурункул.
– Затылочной доли мозга?
– Той самой доли, которой у тебя давно нет! – отрезал Мышкин и подошел к секционному столу.
На нержавеющей синеватой стали лежал пожилой грузный азиат.
– Наш? – спросил Мышкин.
– Из четвертого отделения, – ответила Клементьева.
Мышкин пролистал эпикриз. Опухоль желудочков головного мозга. «Почему не оперировали? Ага, вторичная, непредвиденная. Вливали бывший югославский, а теперь швейцарский цитоплазмид. Двадцать четыре капельницы. Почему не помогло? Поздно проснулся. Тогда зачем капать? Глупый вопрос: теперь такое лечение называется у них „терапия отчаяния“. Оперировать поздно, а изображать лечение надо, потому что заплачено и клиент богатенький, можно до смерти обдирать…»
Он бросил взгляд на лицо мертвеца. Широкая, медная не успевшая осунуться морда. Типичный бай. Березовский из Киргизии. Или Абрамович из Казахстана. «Что ж ты так поздно спохватился, Абрамович косоглазый? Решил, если денег мешок, то и болезнь подкупить можно, как следователя прокуратуры? Что для тебя одна капельница цитоплазмида – восемь тысяч долларов. Залился бы. На весь курс всего-то сорок капельниц. Копейки».
На шее у яремной вены у бая едва видна черная точка: след шприца. Похоже, в реанимационной вливали, пытались вытащить с того света, но без толку. И не помогли большие деньги косоглазому Абрамовичу: оказывается, смерть взяток не берет.
Он вспомнил, как на предпоследней конференции главврач Демидов огласил свежую статистику по онкологии. Выходило, что в России свирепствует самая настоящая эпидемия. Со всеми