приказал дважды облететь аэропорт, прилип к иллюминатору, внимательно всматривался в набитую «Волгами» и автобусами площадь перед аэропортом.
– Думаю, атаковать решили, дуболомы! – пробормотал Никитин и пошел к кабине: – Садитесь, вон туда, на полосу!
Пилоты что-то ответили. Я не расслышал. Никитин сказал им резко:
– Именно на взлетную полосу! Мне плевать, что она единственная!
Зависли, опустились на большие бетонные плиты взлетной полосы напротив аэропорта. Никитин сразу выскочил из вертолета. В открытую дверь потянуло свежим легким воздухом. Дети зашевелились, загалдели, разглядывая в иллюминаторы горы в белых снегах. А мне стало ужасно тревожно. Ясно было, что власти задумали какую-то пакость. Одна девочка подошла к учительнице и что-то озабоченно и растерянно шептала ей. Я догадался, о чем речь. Самого начинало прижимать. Здесь не самолет, туалета нет. Снаружи затрещал, захлопотал автомат Никитина. Я выглянул в дверь. Никитин стрелял вверх, звал на переговоры. Около аэропорта никого не было видно, вокруг нас чистое поле.
– Шеф, девочке в туалет надо, – сказал я негромко Никитину.
Он огляделся.
– Вон за колесо. Я отвернусь.
– Девочка, как тебя… Иди вниз, за колесо. Любовь Васильевна, идите с девочками. Им веселей будет.
Мы с Никитиным помогли девочкам спуститься. Я сверху, он снизу. Никитин влез в кабину, предупредив Любовь Васильевну:
– Только без сюрпризов!
Девочек не было долго. Показалась машина, катившая к нам от аэропорта. «Жигуль». Девочки и учительница, смущенные, раскрасневшиеся, взлетели по лестнице. Никитин быстро втаскивал их по одной внутрь.
Приехала та же самая женщина, которая вела переговоры с нами в Ростове. Никитин снова, едва она подошла, не дал ей слова сказать, заговорил первым, и опять жестко, даже грубо:
– Я вижу: весь аэропорт спецназом набит! В бой рвутся?! Передайте: пусть дают отбой! Здесь не мальчики, а смертники! Детей мы не тронем, если не будет штурма! – говорил все это Никитин быстро, не давал вставить слова женщине, потом он обернулся к учительнице. – Любовь Васильевна, скажите, обидели мы хоть словом вас или ребят?
– Нет, – качнула головой учительница.
– От вас, только от вас зависит их жизнь и свобода! – вытянул руку, ткнул пальцем в сторону женщины Никитин. – Где деньги? Где ужин?
– Доллары собирают в коммерческих банках. Утром будут.
– А ужин?
– Сейчас будет… Вы на взлетной полосе. Самолеты сесть не могут.
– Быстренько поезжайте к этим генералам-дуболомам, пусть срочно отменят штурм. И мы освободим полосу. Быстро!
– А как вы узнаете, что они отменили? – пролепетала женщина.
– Вы нам скажете! – резко ответил Никитин. – Не будете же вы уничтожать детей. Их жизнь, – указал Никитин большим пальцем себе за плечо, – на вашей совести. Обманете – они погибнут. Вы же не зверь! Идите, если хотите, чтоб мы освободили полосу…
Женщина ушла торопливо к машине. Вернулась к нам быстро, подбежала,