собственный бог заставил тебя съесться местным зверюгам?! Как же ты после этого… Как ты его слушалась? Как подчинялась?
– Если ты хочешь узнать, что было дальше, – с усмешкой поинтересовалась толстушка, – то зачем перебиваешь?
– Извини-извини… Но у меня в голове такое не укладывается! – всплеснула руками смертная женщина. – И все-таки… И еще этот нуар… который мальчика скормил. Надеюсь, это был не Шеньшун?
– Поверь мне, милая, – кивнула Геката всеми тремя головами. – Будь это наш красавчик, я бы его запомнила!
– А можно, раз уж отвлекли, я тоже задам вопрос? – вскинул руку Варнак.
– Валяй! – щедрым взмахом руки разрешила «деловая» ипостась.
– Я правильно понимаю, что Родильное древо выращивает только самок? А если получившаяся порода оказывается удачной, то к ней состряпывается самец, а дальше уже следует божий завет «плодитесь и размножайтесь»?
– Прекрасная формулировка! – захлопала в ладоши толстуха.
– Насколько я знаю, среди русалок самцов не существует. То есть вообще! Означает ли это, что они сделаны Родильным древом, но «в серию» не пошли?
– Молодец, челеби! Наблюдательный! – одобрила толстуха. А «деловая» добавила:
– Именно поэтому они и не размножаются, а клонируются. Выходят временами на сушу, ищут мужиков и насилуют. Если повезет, то в ходе этой процедуры их семя подвергается раздражению и начинает развиваться. И тогда на свет появляется еще одна русалка. В их роду мальчиков не рождается…
– Подожди, не перебивай! – вскинул палец Еремей. – Как я успел услышать из твоего рассказа, вы занимались тем, что разрушали плотины и сливали болота?
– Все правильно, – кивнула Геката. – Каждое болото могло послужить для нелегального выращивания вимана, а любой пруд мог стать домом Родильного древа.
– Но это значит, что существовали существа, которые, наоборот, создавали болота и пруды, которые заболачивали и заозеривали все, что могли? Существа, которых вырастили, создали специально для этой работы?
– Тепло, челеби, тепло, – приободрила его богиня. – Даже горячо! Ты думаешь в нужном направлении.
– Тогда это все объясняет! – с силой ударил кулаком в ладонь Варнак. – А мы-то все думали: что за дурь такая?! Русалки ради каждого поганого прудика чуть ли не убивать готовы! Покупать, соблазнять, продаваться! Лишь бы хоть что-то затопить! А это, оказывается не дурь. Их просто-напросто такими изготовили! У них в башке программа! – Спецназовец постучал пальцем по виску. – Они похожи на робота-газонокосильщика, который зимой снег стрижет. Со стороны смотреть – дурь полнейшая! А у него просто-напросто программа такая. Заряжаться и стричь… Заряжаться и стричь… Проблема зимы в его программе тупо отсутствует.
– Ни убавить, ни прибавить… – кивнула толстуха.
– Тогда, выходит, Укрон, который леший, – это их противоположность? Продукт враждебной технологии? Вот только почему он тогда один и почему такой… странный внешне?
– Ну, тут как раз все просто, – ответила Геката. – Выражаясь