знаю, но зачем? Он же…
– На него бы точно никто не подумал. Только поэтому, хотели проверить одну нить. Знаешь четверную концепцию пандеклятья?
– Я своё имя с трудом помню, – пробурчал Валергор.
– А мне некогда лекции читать, – отмахнулся Хлестов. – Это источник непрерывной энергии. А что может быть непрерывнее Центрального энерговода. Чтобы исключить этот вариант…
– Вы хотите сказать, что МСБ знало об угрозе пандеклятья?
– Ты мне лучше скажи, девушка твоя нам поможет?
– Моя? Она же… с чем?
– С Пушкиным. Она же на него работает…
– Откуда вы знаете?
Они свернули в тупик. У допросной крутилась куча народу. Поэтому разговор затух. Стажёры бегали туда-сюда, выполняя пожелания старших коллег. А опытные сотрудники тихо переговаривались, дожидаясь начала «спектакля», и чуть оживились, когда от ИльВана вышел штатный оморочник. Его, как всегда кислая рожа, выражала небывалое раздражение.
– Разойтись!
– Его ранили? – уточнила какая-то сердобольная душа.
– Изнасиловали? – в тон ей протянул хохмач.
Оморочник только поджал и без того тонкие губы, но поймал взгляд младшего магистра, его молчаливый кивок и нехотя проговорил:
– Он потерял память. Не знает где был последние дни и что с ним случилось.
– Точно изнасиловали.
– Вообще ничего не помнит?
– Примерно две недели. Всё остальное будет понятно после расшифровки чар. Разойдитесь! Мне надо пройти!
– И правда, коллеги, – поддержал его Хлестов. – Сами слышали, наш дорогой Илья Ванович ничего не помнит. Так что и говорить не о чем. Как только появятся новые данные, мы их обязательно объявим. Обеденный перерыв скоро закончится, расходитесь по рабочим местам.
Толпа любопытных начала иссякать, и Валергору наконец удалось протиснуться к допросной.
– Магическое воздействие? – прошептал он, но оморочник лишь пожал плечами.
– Никаких повреждений. Башка на месте. Остальное скажу после расшифровки чар.
– Это когда?
– Когда жизнь станет лучше!
Он пошёл вместе с остальными.
– Может всё-таки домой? – снова предложил младший магистр, когда коридор опустел.
– Знаете почему его так не любят? – вздохнул Валергор.
– Кого?
– Дед назвал отца Ильи Ваном потому, что верил в магическую силу слов. Тогда ещё не разделили реальные чары, наполненные энергией, и дремучие суеверия. Многие не понимали, что реально, а что бабкины панталоны.
Младший магистр с досады махнул рукой.
– Теперь что ли понимают?
– Простите. Я знаю, что вы… но дед Ильи в это верил. Ван от него заразился этой верой. Они и передали эту заразу ему. А Илья ещё и рассказывал об этом всем, кто готов был слушать.
– И что? – начал терять терпение Хлестов.
– Всё управление считало его придурком. Никто не хотел искать. Все нашли отговорки, чтобы отказаться…
– Ты