печалью тусклых синих линий
И пятнами оранжевой гуаши…
Русалка мне рассказывает сказки,
В них ложь мешая с горькой правдой жизни
И с истиной, и с вымыслом невинным,
И я вздыхаю – вывод очевиден -
Жизнь такова, какую заслужили -
А между тем, небес сгорают краски;
И я прошу мне рассказать про омут -
Что в нём на дне? Какие скрыты тайны?
В журчанье слова каждого за словом
В ночи вникаю с жадностью, и словно
Гляжу на фотоснимок моментальный -
Цветной, но неразборчивый и тёмный…
"Незримый глазу круг в воде очерчен,
И яма здесь без дна страшнее ада -
Конец пути для путников беспечных -
В ней все мертво, черно и бесконечно,
Во тьме лишь черви водятся да черти -
Тебе туда заглядывать не надо…
Вот и любовь – такой же тёмный омут -
Нырнёшь, не глядя – можно там и сгинуть;
На дне бутылки битые да камни -
Не оторвать бессильными руками
Пиявок хищных, спрятавшихся в тине,
И цепкие хвосты травы придонной…
Ступай домой, тебе пора согреться -
Прохладно стало… Видишь, оловянный
Повис лик лунный в сумерках беззвёздных?
Иди домой, пока ещё не поздно"…
Я ухожу, но омут окаянный
Все снится мне, моим владея сердцем…
Темнеет
Темнеет сад осенний за окном,
а я смотрю в окно, как сад темнеет –
так, будто бы в окне идёт кино –
фильм этот предназначен только мне, и
лишь для меня на небе карамель
зари вечерней тает незаметно,
и золото листвы во тьме теней
тускнеет, меркнет до оттенков медных,
и для меня плывёт в стекле окна
луны безмолвной профиль оловянный,
печально светит уличный фонарь
и сад темнеет.
Скоро он увянет.
Да, что поделать, друг – уже октябрь
скулит, шуршит листвой в саду осеннем –
о, не стенай так жалобно хотя б –
от этих мантр унылых сердце щемит –
и ветру я шепчу: прошу, уймись,
не завывай как пёс, помилосердствуй –
умерь свой пыл и не смущай умы
невнятным и безрадостным концертом –
мне что-то грустно – может, это грипп,
усталость и хандра к концу недели –
для излеченья гриппа и хандры
налью в стакан немного зинфанделя,
взгляну в окно: там сумеречный сад –
спуститься в сад на поиск приключений?
Нет. Там темно. Боюсь. Пути назад
я не найду, боюсь. Да и ключей нет.
Достать, быть может, пачку сигарет
из жестяной коробки от бисквитов?
Поразмышлять о зле и о добре,
необъяснимо в жизни перевитых –
зачем, когда мечтаешь ни о чём
и ждёшь явленья бога из машины,
вдруг ниоткуда выскочит то чёрт,
то средний палец, то король мышиный?
Темнеет сад. Я зажигаю