право ты имеешь со мной так разговаривать? – Хиастолина почувствовала, что готова вот-вот разорвать его на куски, несмотря ни на какие последствия. – Ты хоть понимаешь, кто перед тобой?
– Да мне, собственно, все равно, – Молес сбросил с себя мягкую обувь, предусмотренную специально для королевских покоев, и начал снимать штаны. – Давай закончим с этим побыстрее. Чего ты ждешь? Или меня испугалась?
С трудом сдержав очередной приступ накатившего на нее горячей волной гнева, Хиастолина следуя его примеру сняла с себя платье, под которым не было ничего кроме ее прекрасного обнаженного тела, и отбросила прочь. Осталось лечь. Сжимая исшитые золотом покрывала, словно в поисках опоры, гордая наследница драконьего престола, лишившаяся одежды и переступившая через собственную гордость ради поддержания рода и его власти, опустилась на расстеленную для нее и этого ничтожного смертного постель и, откинувшись на мягкие подушки, изможденно закрыла глаза. Наблюдавший за ней воин из другого мира тяжело вздохнул. У него не было никаких личных счетов к этой гордой девушке, одаренной бессмертием и безграничной силой. На вид она была моложе его, на деле же не исключено, что ее появление на свет произошло еще до зарождения его родного мира. И тем не менее она лежала перед ним такая хрупкая и беззащитная. «Очередной обман! – одернул себя Молес. – Это не девушка – это демон во плоти! Смотришь на меня свысока, но что ты скажешь теперь?». Он положил свою широкую ладонь на ее лодыжку и повел ей вверх по бархатной коже до коленки и выше. Когда его рука заскользила по ее бедру, Молес резко развел ее ноги в разные стороны и, взобравшись на постель, оказался между них, нависая над оцепеневшей драконьей принцессой. Хиастолина ощутила близость его дыхания и открыла глаза. И пускай лицо перед ней было скрыто непроницаемой пеленой наложенного заклинания – она знала, что перед ней самый настоящий живой человек и самообман не поможет ей уйти от реальности.
– Мерзкий человек, – прошептала Хиастолина, стараясь унять предательскую дрожь в теле. – Ты грязный. От тебя разит. Ты воняешь.
Этот детский укол раздразнил Молеса еще больше. Он никогда не был грязнулей. К тому же перед их встречей королевские служанки выскоблили его тело до такой чистоты, что ему казалась – оно лишилось любых запахов, а кожа стала светлее. И хоть это было совершенно не в его духе, Молес с неистовой силой захотел сделать ей больно, чтобы она рыдала и умоляла его прекратить. Не раздумывая, он пристроился и резко вошел в нее на всю длину. Ее тело пронзила сильная боль. Хиастолина поджала пальцы ног и закрыла ладонями лицо, но вопреки его ожиданиям не издала ни звука. Он ждал ее реакции, но она не плакала, не кричала, не ругала его последними словами.
– Как же это унизительно, – с грустью в голосе произнесла драконья принцесса. – Теперь я тоже грязная.
Ему стало стыдно за свой поступок. Никто не заслуживал такого обращения с собой. Ни одна девушка, будь она даже самым могущественным