в аудиец-зале не происходит. – Промедлите и от ваших кораблей ничего не останется.
– Это мы еще поглядим, – хмыкнул Вишневский.
Как раз в этот момент голос дежурного офицера с мостика «Короля Владислава», эхом разносившийся в огромном отсеке, начал перечислять погибшие и получившие критические повреждения в сражении с противником, корабли польской дивизии. Мариуш покривился, а глаза его предательски забегали, указывая на то, что адмирал-подпоручик теряет контроль над ситуацией и возможно, действительно, может проиграть эту битву…
– Что ты предлагаешь? – коротко спросил он.
– Разойдемся по добру, по хорошему, – улыбнулся я. – Будто ничего и не было. Ты отправишься к своим, мы полетим в другую сторону…
– У Красовского всего девять вымпелов, – продолжал упираться Мариуш.
– Не волнуйтесь, пан-адмирал, уверяю, совсем скоро в количестве кораблей вы сравняетесь, – парировал я. – У Александра Михайловича на «Екатерине Великой» одна из лучших и многочисленных эскадрилий. Я в точности не знаю, что там снаружи происходит, но могу предположить, что от ваших хваленых «гусаров» к этому моменту уже ничего не осталось… А значит, и поля ваших основных кораблей вскоре будут обнулены. Вы действительно думаете, что сможете победить в космическом бою без энергозащиты?! Тогда мне вас жаль…
– Как ты сможешь убедить Красовского прекратить огонь? – недоверчиво посмотрел на меня, поляк, и здесь я понял, что окончательно его продавил.
– Не волнуйтесь, смогу, – ответил я, убирая и деактивируя свою саблю. – Дайте мне обещание, что ваши корабли перестанут стрелять и покинут сектор, и я гарантирую, что ни одно палубное орудие 10-ой дивизии вам в догонку не выстрелит.
– Хорошо, московит, я поверю тебе, тем более, что несмотря на твое хамское поведение, до сих пор ты держал слово, – выдавил из себя адмирал Вишневский, одновременно с этим рявкнувший в переговорное устройство офицерам на мостике авианосца, чтобы те, наконец, отключили громкую связь и не сеяли панику среди присутствующих. – Но руки я тебе не пожму, даже не думай…
– Достаточно будет вашего слова шляхтича, – улыбнулся я, ничуть не обидевшись.
– Даю слово, – громко сказал Мариуш Вишневский, чтобы его услышали все окружающие. – 4-ая хоругвь прекращает враждебные действия в отношении русских кораблей…
– Тогда давайте, не теряя времени, пройдем в командный отсек вашего авианосца, где я смогу связаться с адмиралом Красовским, – предложил я, торопясь прежде всего потому, что чувствовал как меня начинает трясти, видимо от той самой передозировки стимуляторами и понимая, что я долго в нормальном состоянии на ногах не продержусь.
Через пять минут мы уже были на мостике, Дорохов и Алекса остались в коридоре в окружении сопровождавших нас хайдутов, а мы с Вишневским приблизились к большому экрану, горевшему над иллюминаторной панорамой.
– Не думал, что спрошу об этом, – Мариуш непонимающе уставился