его врагов и…
Сира встала и оглядела брата, завеса кудрявых волос по-прежнему скрывала от меня ее лицо.
– Пойди в святилище святого Джамшида, встань на колени перед Хизром Хазом и на глазах у всего царства отрекись от Пути потомков, встань на Путь святых от лица всего племени.
– Ты серьезно?
Джихан поднял руки, будто не веря своим ушам.
– Ты хочешь аланийскую землю, но не хочешь становиться таким, как они. Нельзя получить и то и другое, брат. Ты сказал, что не винишь меня за то, какой я стала, но я выбрала этот образ жизни всем сердцем. Я аланийка. Я больше не одна из вас. Хочешь жить в тепле зимой? Хочешь спастись от страшных племен на севере? Нельзя прийти на новую землю, цепляясь за старые обычаи. Тебе лучше поупражняться в парамейском, ведь, насколько я помню, ты никогда хорошо его не знал. Теперь, если ты согласен, я пойду и передам предложение шаху Тамазу.
Впечатляюще. Я давно усвоила, что многим мужчинам, чтобы сдвинуть горы, нужна лишь хорошая порка острым языком. Ее самоуверенность потрепала мне нервы, и я захлопала крыльями.
– Что ж… – Джихан почесал бороду. – Обращение в другую веру вырвет эту вечную занозу из моей задницы – Гокберка и его проклинателей святых. Этот дурак думает, что станет каганом после моей смерти. Конечно нет, если мы сменим веру. Возможно, это хорошая причина, чтобы даже.
В дверь спальни постучали. Я снова оказалась в шкафу, в темноте. Сквозь отверстие пробивался унылый луч заходящего солнца. Постучавший вырвал меня из дронго, но, в отличие от предыдущего раза, когда меня вытащили в середине цикла, сейчас цикл почти завершился, и разделение не было болезненным.
В любом случае, Сира собиралась поговорить с Тамазом, поэтому мне нужно немедленно перейти в крысу. Быть крысой, попискивающей в нагретых влажных стенах, совсем не так здорово, как птицей.
Я выбралась из шкафа и открыла дверь сияющей султанше Мириме. Она держала малыша Селука.
– Он прекрасно себя вел. Просто чудо. Совсем не такой капризный, каким был его отец.
Я взяла теплый сверток и поцеловала сына в щеку.
– Благодарю вас, султанша. Вы так хорошо о нем заботитесь. Какое счастье для него иметь такую двоюродную бабушку.
– Я пригляжу за ним, дорогая. Твой сын – отрада моих глаз, и ради него – да позволит мне Лат – я надеюсь прожить еще пятьдесят лет.
Бедная Мирима была бесплодна, как зимы в Бескрайности, так же как и Кярс. Поэтому муж оставил ее, и она больше не вступила в брак. Но надо признать, она могла бы стать хорошей матерью: обычно строгой, но нежной, когда это позволительно.
Она ушла, а я положила Селука в колыбель и тихонько покачала.
– Однажды ты станешь шахом Аланьи. А потом шахом Сирма, а потом Кашана. Шах шахов, станут тебя называть. Падишах.
Какая ирония. Падишахом называли Селука Рассветного, а через сто лет Темура. Никто ни до, ни после не получал этот титул. Но в отличие от них, мой Селук не был из рода Селуков. Ни капли проклятой крови не текло в его жилах, благодарение Лат.
Я