глазами.
– Приходи ко мне перед вечерней молитвой.
– Я правда не могу сегодня…
– Это очень важно. Очень и очень.
– Хадрит, я бы пришла, но.
– Разве я не сказал «очень важно»? Или ты не любишь меня? Почему ты отказываешься?
Он скрестил руки на груди.
– Хорошо, я зайду. Но не смогу остаться надолго.
– Ну, вот видишь? Упрямство со мной не работает. В будущем побереги свои слова и мое время.
Мне хотелось обозвать его сыном тапка, как сказали бы в силгизских краях, но я решила проглотить раздражение и заняться своими делами.
На парчовом ярусе Большого базара, обнаруженном в конце утомительного подъема, портной снял с меня мерки и пообещал изготовить ближе к полудню нечто великолепное. Огромное разнообразие тканей, украшений и образцов потрясало мой и так утомленный мозг, и поэтому я позволила выбирать ему. Поскольку все состоится уже завтра, большой свадьбы не будет, только символическая церемония, но мне все равно хотелось выглядеть лучше, чем когда-либо. Празднества устроят, когда Кярс вернется и узнает, что девушка, которую он когда-то называл «тупой дикаркой с лапками-тростинками», теперь стала его женой. Хотя это было не самое худшее из того, что он говорил. «Ты же знаешь, я в любой момент могу тебя взять. Просто я тебя не хочу». К счастью, с возрастом он оставил свои насмешки.
Я покинула Большой базар и пошла на площадь Смеха, чтобы получить от Эше стихи – нужно было как-то успокоиться после произошедшего. Однако его медный трон на помосте был пуст. А витиеватый вздор от прочих поэтов меня не интересовал, так что, когда село солнце, осветив облака красным, я, как человек слова, направилась во дворец Хадрита. Гулямы остались дожидаться у входа, а я вошла внутрь.
На полу гостиной на парчовых подушках расселось пестрое сборище: Хадрит с кальяном во рту; Озар, тоже курящий; крысобой – евнух Самбал, жующий кунжутные зерна; и, что самое удивительное, Эше, мастер оскорблений.
– Что все это значит? – спросила я.
– Сядь. – Хадрит щелкнул пальцами, и к нему приблизился мальчик-слуга. – Подай то, что она пожелает. Что ты хочешь?
– Знать, что здесь происходит.
– Что ж, ты это совсем скоро узнаешь. Ты не куришь, Сира?
Покачав головой, я перевела взгляд на Эше. Он полулежал на подушке и ел белый виноград.
– Почему ты здесь?
– Понятия не имею, – ответил Эше. – Но я никогда не отказываюсь от гостеприимного приглашения, особенно знатных вельмож.
– Сира любит шербет, – сказал Хадрит мальчику-слуге. – Ее любимый – малиновый.
– Ненавижу малину, – недовольно поморщилась я.
Хадрит выглядел так, будто только что ушиб палец на ноге.
– Да? Тогда масала?
– Ты что, позабыл, откуда я родом? Просто прикажи принести мне апельсиновый или тамариндовый.
В нетерпении и настороже из-за этого сборища, я уселась на расшитую блестками подушку рядом с Эше.
– Теперь, когда все здесь, – произнес Хадрит, –