оставить меня? – сказала я. – Мне нужно побыть одной.
Вместо этого она бросилась ко мне, обняла, а потом зарыдала, уткнувшись в мою подмышку.
– Я нашла ее такой, в шкафу, с застывшим от ужаса взглядом. Кто-то причинил ей боль!
О Лат! Это мог быть только колдун. Но я должна быть сильной.
– Я уверена, что с ней все будет хорошо. – Я похлопала Веру по спине, хотя сама была точно так же встревожена и растеряна. – Мирима придет ко мне позже. И ты можешь присоединиться к ней, ладно?
Вера подняла на меня растерянный взгляд, а потом прижалась губами к моим губам. Я отшатнулась.
– Не сейчас. Я сказала, что хочу остаться одна.
Но она продолжала рыдать, а потом еще крепче прижалась ко мне.
– Прекрати! – Не хотелось быть резкой, но как еще заставить ее уйти? – Пожалуйста, уходи!
Я как будто гнала прилипчивую попрошайку.
Вера выбежала, по ее щекам текли слезы. Выговаривая ей, я лишь усугубила тяжесть своего груза, и у меня тоже увлажнились глаза. Но я смогу извиниться позже.
Я рухнула на постель, едва в силах думать. За один день произошло больше, чем за последние восемь лет. Я надеялась и молилась о том, чтобы завтрашний день оказался лучше.
6. Зедра
Утес на краю времен. Так он называл эту гору.
Я как будто взобралась на высочайшую вершину и увидела печальные, унылые небеса. Во всех направлениях простиралась бесконечность, а внизу, за краем утеса, – ничего, кроме черноты. Сверху небо заливала полоса света, словно бог прорезал саблей полог, закрывающий мир. «Это кольцо, – когда-то говорил мне Отец. – Мы видим лишь одну его сторону. Вот почему оно кажется плоским».
Здесь не было ни тепла, ни холода. Ни ветерка. Только неподвижность, безмолвие и безжизненность.
На краю утеса стоял человек. Он стоял здесь тысячу лет. Ждал. Наблюдал. Слушал.
– Я.
Заговорив, я задохнулась. Голос был таким надтреснутым, будто в горле проделали тысячу дыр. А лицо – морщинистым и жестким, как камень. Волосы были такими белыми и тонкими, что казались ненастоящими. Я пошла к нему, и усталые колени подгибались от моего собственного веса.
– Отец, – сказала я.
Он по-прежнему стоял ко мне спиной, даже не взглянув в мою сторону.
– Отец.
Я опустилась на колени. Они хрустнули.
– Нет, Зедра, – прозвучал его голос с небес. – Ты не имеешь права называть меня так.
Мои руки непрерывно дрожали, словно по венам разливался мороз.
– Что со мной произошло?
– Знаешь, как меня огорчает, что наше выживание зависит от тебя? Я не удивлен, что у тебя ничего не вышло.
– У меня… не вышло? Но что произошло? Я ничего не помню.
– Я же велел тебе задушить эмоции. Фанаа. Работать с холодной головой, по тщательному плану. Но, к несчастью для нас и для всех, ты не сумела. Какая ужасная судьба – с моими святыми Потомками будет покончено из-за твоей непригодности. Из-за твоей слабости.
Нет. Как такое может быть?
– Я