поздороваться, приветливо улыбнулся и выдал: «БЯ!». Она вытянулась в лице и быстро вышмыгнула с кухни к себе в комнату. Чёрт, наверно подумала, что я пьяный. Неудобно-то как.
Он включил телевизор, там шли какие-то мультики. Надо выработать стратегию – как жить дальше. Почему наедине с собой у меня получается материализовывать мысли посредством речи, а обращаясь к кому-то, я выдаю брезгливое «БЯ!»? Он взял кота на руки и начал с ним разговаривать на обычном человеческом языке. Странно: я могу совершенно нормально говорить в кота. Не носить же его всё время с собой! Могу напевать что-то вслух или под гитару напевать… Надо на чём-то сосредоточиться. По ящику показывали в это время мультик про Буратино. Как раз тот момент творения, когда у него начал расти нос. Павел невольно представил, как у него самого удлиняется нос и – о, Чудо! – смог проговорить: «мама мыла раму, лысая холодная курица, урюк!». Не используя для этого кота.
Все выходные Павел тренировался в ближайших магазинах и торговых центрах на продавцах-консультантах, концентрируясь на своём воображаемом выросшем носе. Проявлял чудеса вежливости и обходительности. Гулял в дальнем уголке парка и проговаривал скороговорки. В будущем можно будет вообще сделать пластическую операцию по увеличению носа. А что, – тоже выход!
…Ранним ноябрьским утром прохожие могли видеть идущего бодрой походкой молодого человека в сером пальто с высоко поднятым воротником, лицо которого излучало дружелюбие и, вместе с тем, выражало твёрдую уверенность в себе. И его заметно удлинившийся нос, никому не бросался в глаза, он как бы затушёвывался общей аурой благожелательности, исходившей от него. Потому что я – ПОТОМУШТОВ! Он просто шагал и напевал себе под нос только что сочинённую им песенку:
…и свой нос я несу как прицел
сквозь него говорю я в людей
если будет кто против меня –
я припас для него своё «БЯ!»,
трам-пам-пам, трам-пам-пам, трам-пам-пам.
ЭХ!!!
18 октября 2017
Божий дар и яичница
Ну вот: в кои-то веки выбрался в свой выходной погулять по центру и – на тебе, дождик зарядил, – думал Павел, на ходу натягивая капюшон, – Нет, есть в этом, всё-таки, элемент чудовищного нервно-паралитического хамства. А впрочем, чего я хочу? Осень! У неё при себе не набор разноцветной посуды, как у скучной во всех отношениях домохозяйки… Тут скорее рисуется образ шпионки и агента влияния на обнажённые души, безо всякой награды готовых открыться дождю… В её сумочке есть запрещённые для обывателей фотоснимки, сняты исподтишка, втихаря – и от этого столь живописны… Но всегда в рукаве, наготове, полный цикл атмосферных осадков, чтобы скрытно уйти от погони: вот махнёт рукавом и укроется в снежной зиме… А пробоина в правом моём башмаке мокро шепчет: «Укройся скорее в метрЕ! Залатай меня – мне с тобой унизительно хлюпово, все косятся на нас при ходьбе. Обыватель же хитро подслушает и расскажет о правой твоей нищете, и не вспомнит про левую сухость».
Уже