и эпитафия будет».
«И ты хочешь, чтобы я установила это в том месте, где покоятся все наши предки? Ты хочешь, чтобы там собирались какие-нибудь дьяволопоклонники по ночам, а днём над нами потешался весь город? Тогда уж сразу и для меня придумай памятник, поскольку я умру от стыда».
Тут, видно, Алехандро посмотрел на это с моей стороны или ещё что, да только он махнул рукой.
«Но эпитафия там быть должна – это моё последнее слово. Она в синей папке. Поди возьми и прочитай».
– Вот видишь, Алехандро не был сумасшедшим и повёл себя вполне разумно в этой ситуации.
– Да, я вижу, дедушка. И то стихотворение я запомнила:
Мудрей Енота твари нет,
Ведь в лапах он несёт
Сознанья свет,
Чистейший вымытый Водою,
Из Чаши, Претворяющей земное
В Неземное…
Вечное!
Глава 6
Сев в автобусе у окна, Вера смотрела с тоской на окраины Трёх Енотов. Уже перед самым выездом на трассу она увидела кочковатое поле, поросшее не слишком густой травой. Такое же, только на другом конце города, было одним из любимых мест для их прогулок с Марисолью. Они приходили на поле увидеть кроликов, водившихся там в немалом количестве, но видели редко – это была большая удача, так как те очень пугливы. Увидев неосторожно высунувшегося крольчонка, они хватали друг друга за руки, тянули за края одежды и прижимали пальцы к губам, чтобы не спугнуть животное. Но кролик быстро замечал нарушителей, замирал от неожиданности и после исчезал в мгновенье ока. Такое событие они с подругой считали предвестником чего-то хорошего. А вот в последние месяцы никаких кроликов они не видели – и вон как всё обернулось.
«Ну ладно, пусть это глупости, и кролики не знают будущего, но как же она будет жить вдали от тех мест, где знала почти каждый уголок? Видимо, это будет не жизнь, а мучение», – такие мысли терзали Веру.
Тут ещё вспомнились те, которые забрали дом. Эти люди определённо не были знакомы с гуманистическими воззрениями на жизнь, но были искушёнными в житейских хитростях. Пронырливые и нахрапистые, они добивались своего, не оглядываясь ни на что, с бездушным упорством механизма, но механизма бесполезного, существующего только во имя себя. Так мог бы сказать о них дедушка.
Вера же видела таких людей впервые и до недавнего времени считала, что подобные им бывают только в каких-нибудь фильмах, а в жизни все люди если уж и не совсем распрекрасные, то, по крайней мере, такие, с которыми можно договориться, исключая психически больных.
А ведь поначалу они ей понравились. Выглядели модно, разговаривали гладко, шутили иногда. Она даже обрадовалась им, полагая, что всё обустроится как-то так, что все останутся довольны, и они будут дружить, тем более она и не понимала толком, зачем они здесь. Но оказалось, что они меняют маски с лёгкостью, когда считают это нужным, а после того, как раскрыты, показывают зубы.
Ещё дедушка Веры мог бы добавить, будь он жив, что они едва ли сознавали свою бесчестность. Они просто