его надежно покоилась седая голова. Сытое лицо заканчивалось внизу острой бородкой, а над сочными губами красовались большие усы, словно две белые моркови, торчавшие в стороны своими хвостами. Возвращая мне бумаги, он оглядел меня с ног до головы, прищуривая то один глаз, то другой, и соответственно с этим усы его приподнимались и опускались, как семафоры.
– Ну, за дело! Работы у тебя будет много. Все твои помещения должны быть полны провизией.
– Есть, ваше высокоблагородие.
– Лишней чарки команде не давать. Если узнаю об этом, пощады не проси. А сам ты водку пьешь?
– Ни разу в жизни не был пьян.
– Отлично. Только не нравится мне – нет в тебе достаточной бодрости.
– Таким меня мать родила.
Без всякой злобы, словно для того только, чтобы показать передо мной свое превосходство, он выругался и пошагал от меня прочь.
Аудиенция наша закончилась.
За пять лет службы я так ко всему привык, что перестал чувствовать оскорбления. Вечером мне выдали подвесную парусиновую койку с матрацем, набитым мелкой пробкой. В списках судовой команды против моей фамилии был поставлен номер. Под этим номером, согласно судовому расписанию, я буду выполнять свои обязанности во время той или иной тревоги. Прежнюю ленту на фуражке заменил другой, с надписью: «Орел».
Итак, я стал членом новой семьи в девятьсот человек, собранных со всех концов России. Проходили дни, полные забот, и каждый из них исчезал в небытии, как падающая капля в земле. На судне была горячка. Нужно было выполнять канцелярские обязанности, составлять отчетности, писать требования, накладные и в то же время принимать из портовых складов солонину в бочках, галеты в ящиках, сливочное масло в запаянных железных банках, крупу, соль, сухари, муку. Все это проделывалось в спешном, боевом порядке. Людей, назначаемых нам в помощь, не хватало. При погрузках старший баталер Пятовский прикрикивал на них:
– Живо, живо! Мясо есть любите, а таскать не хотите.
Помимо баталеров, на судне были и другие содержатели казенного имущества: машинный, минно-артиллерийский и подшкипер. Они тоже принимали разные запасы, каждый по своей специальности. Таким образом, к «Орлу» беспрерывно приставали баржи, баркасы, катеры, и железный великан поглощал все, что они подвозили. Казалось, не дождаться того для, когда наполнятся все огромнейшие помещения судна.
В свободные часы, каких, правда, у меня было мало, я осматривал внутреннее устройство броненосца. Прежде всего бросалось в глаза распределение жилых помещений. Половина корабля в сторону кормы была отведена под офицерские каюты, в числе которых имелись даже запасные, сделанные на тот случай, что, может быть, сам адмирал со своим штабом вздумает переселиться к нам. Отсюда исходили все распоряжения, которые мы должны были выполнять, ибо здесь жили наши повелители – три десятка офицеров. А во второй половине, носовой, помещались матросы со своими капралами и боцманами, а также кондукторы – всего около девятисот человек. Кондукторы и боцманы тоже