Кайзер Вильгельм и его время. Последний германский император – символ поражения в Первой мировой войне
изобилием реакционных сил; что касается нас, у нас вообще не было материальных сил, а значит, мы никак не могли добиться быстрого успеха…Нельзя найти ни одного человека в Пруссии, который не посчитал бы любую мысль о насилии глупой и преступной, поскольку она немедленно подавлялась».
Группы, противостоявшие либералам, не были слабыми, некомпетентными или нерешительными. Они считали себя спасителями Германии от хаоса в 1848–1850 годах, благодаря своей твердой позиции, и не видели причин не повторить то же самое в будущем. Более того, средние классы начали сомневаться в своей способности удерживать революцию в границах. Борьба за свержение политической власти землевладельцев в Германии была отложена на целую эпоху, во время которой начало пробуждаться самосознание рабочего класса. Маркс учил пролетариат использовать буржуазную революцию как шаг к диктатуре пролетариата. Не в последний раз немцы, которые желали позволить своим соотечественникам управлять своей судьбой, уклонились от действий, необходимых для этого, из страха, что, когда движение наберет силу, оно пойдет дальше поставленной цели. И в самом деле, будь либералы достаточно сильны, чтобы дать бой, результатом могла стать большая гражданская война, в которую постепенно втянулось бы большинство Европы с воистину катастрофическими последствиями для экономического и социального развития.
Тем не менее стремление к единству Германии распространялось все шире, и в 1859 году оно еще более усилилось благодаря примеру Италии. Неспособность добиться единства в 1848–1850 годах усилила чувство разочарования у немцев и спровоцировала реакцию против того, что считалось непрактичной политикой, ответственной за неудачу. Многие из тех, кто достиг зрелости в 1850–1870 годах, были не только одержимы идеей объединения, но также убеждены, что все препятствия может преодолеть только политика реализма – Realpolitik. Реализм влек за собой трезвую переоценку ценностей и готовность пожертвовать ради высшей цели всем остальным. И тогда как после 1806 года уступки делались либерализму за счет национализма, теперь речь шла об уступках консерватизму. Первенство, которое эти мужчины и женщины отдавали национальному делу ради, если потребуется, свободы – один из господствующих фактов следующих семи десятилетий. Это поколение дало Германии лидеров на период между 1880 и 1914 годами. Миру пришлось заплатить высокую цену за упорство, с которым он сопротивлялся и, таким образом, задержал объединение Германии.
После 1848 года все указывало на Пруссию как на центр германского единства и на нехватку международного влияния как цену сохранения раздробленности. Только прусская элита все еще опасалась, что объединенная Германия будет означать крах всего, что имело для нее ценность, а другие германские государства слишком гордились своей независимостью, чтобы стремиться к положению прусской провинции. Более того, всегерманское правительство, чтобы заслужить это название, должно было стать ответственным за