взгляду, – ответил за Стама Акан. – Всегда глазами шарят, будто ищут, что плохо лежит. А работорговцы первым делом людей оценивают. Здесь, кстати, в одиночку ходить не стоит. И в самой Фитхе тоже. Тех, кто бедно выглядит, могут и схватить.
– Сейчас можно хоть весь трактир хватать, – ухмыльнулся Рума, оглядывая себя и одежду спутников.
За время, пока добрались до города, все успели изрядно намокнуть и испачкать сапоги и штаны в грязи до самых колен. А потому вид и дворян и купцов оставлял желать лучшего, с чем согласились и остальные. Бросив предостерегающий взгляд на мага и оглянувшись на Дюмана, Дарина и Шиммела, Акан продолжил трапезу.
Дождь не задержался надолго, только намочил траву и превратил дорогу в жидкую грязь. Выждав ещё немного на случай, если какая-то из туч замешкалась, снова выехали за ворота города и рысью погнали коней мимо, сворачивая на одну из попутных, но отделённых от главного тракта, дорог.
Но тучи, однажды пролившись дождём, исчезать не желали. Подняв голову, оставалось только дивиться палитре серого цвета, везде, насколько хватало глаз, заполонившей когда-то голубое небо. Тучи были тёмно-серые и жемчужные, синеватые и почти чёрные. Белые проплешины встречались редко и казались чем-то инородным, остатками от прежних чистых облаков, непонятно как оставленными здесь среди серого многоцветья, поглотившего всё остальное.
Быстро стало темнеть, когда солнце, иногда посылавшее в память о себе почти незаметное белёсое сияние, стало клониться за горизонт.
Мимо отряда иногда проплывали отары овец, которых пастухи перегоняли с одного пастбища на другое, группы крестьян, возвращающихся домой с полей, и телеги купцов.
Внимание мага привлекли большие повозки, запряжённые быками, составленные из железных или деревянных жердей и покрытые простой холстиной. Вокруг них всегда находились несколько стражников и раздавались крики. Руме они очень напоминали ту самую телегу смертника, в которой его везли на казнь, только размером она была намного меньше.
Приглядевшись, он заметил внутри одной из них людей, выглядящих измученными и заморенными. Они тесно жались друг к другу, спасаясь от ночного холодного ветра, пришедшего с дождём. Иногда из телег доносились что-то вопящие голоса, но чаще просто нестройный гул, который часто нарушался визгливыми окриками стражи.
– Там везут рабов? – Рума поравнялся со Стамом.
– Да. В Фитху.
– Но ведь они наверняка проходили через Себ. Почему их не остановили?
– Никто не хочет лишних проблем. Да и не все уже считаются невольниками. Кто-то был захвачен в плен в местечковых стычках, кого-то продала родня, а ещё среди них наверняка есть преступники, за которых решили выручить деньги.
– В Нагате пленников отдают на рабский рынок?
– Нет, – вмешался Акан, услышав разговор. – Но, например, в Тейтоше, почему бы и нет?
Рума продолжил наблюдать за повозками. Перед ними ехал купец в отдельной телеге. Его также окружала стража, в основном состоящая из наёмничьих