вошли в Староко́рсунскую.
Бывшая станица представляла собой большое заросшее бурьяном поле, с торчавшими то тут, то там одиночными полуразвалившимися стенами. Полвека назад ударившая в екатеринодарскую дамбу боеголовка вызвала настоящее цунами, слизавшее прибрежные станицы и аулы. Староко́рсунской тогда сильно досталось. Нанесённый волной слой ила поднял тогда уровень земли на метр-полтора, похоронив заживо не одну сотню людей. Теперь окна в редко торчавших из зарослей травы и какого-то чахлого кустарника кусках стен были на уровне земли.
Это оказалась группа отмороженных на всю голову не то дикарей, не то уже нелюдей. Дикари до последнего не замечали взявших их в полукольцо вооружённых людей в одинаковой серой форме. Парусник, стоявший в сотне метрах от засевших в развалинах ублюдков, приковал внимание дикарей не сколько своим диковинным видом, сколько ведущимся с него плотным огнём, в результате которого двое дикарей лишились мозгов и ещё один корчился с ранением в живот. Отделение Чура подошло к дикарям с фланга. Теперь с парусника постреливали поверху, дабы не зацепить своих.
Впечатленные дырками в головах своих собратьев, ублюдки продолжали сидеть тихо, видимо надеясь на то, что страшная штуковина поедет себе дальше. Но штуковина не уезжала и с неё продолжали стрелять, а потом одновременно в телах пятерых укрывшихся за полуразрушенной стенкой дикарей появились непредусмотренные матушкой-природой отверстия…
Троих оставшихся в живых ублюдков – двух девок пригодного для «естественного употребления» возраста и хмыря-лучника на пинках погнали к паруснику. Уже через пятнадцать минут девки сидели в закреплённой снаружи, в задней части трамвая, клетке, озираясь по сторонам испуганными глазами, а хмырь был связан по рукам и ногам и подвешен на торчавшей впереди корабля трёхметровой трубе.
– Чур! Давай, поговори по душам с этим… – Яросвет кивнул в сторону подвешенного за связанные руки дикаря. – Где Радомир?
Из одного из окон, открытого настежь, выглянул фельдшер – лысый мужик средних лет в звании ефрейтора.
– Я здесь, капитан!
– Как там раненый?
– С ним всё хорошо, артерия не задета… Я швы наложил. Дежурить пока не сможет.
– Сходи, сук этих посмотри на предмет заразы всякой.
– Будет сделано, капитан! – бодро ответил фельдшер и скрылся в окне.
Хмырь поначалу был не очень разговорчив с сержантом, но, когда тот ему сломал четыре ребра, выдал исчерпывающую информацию по обстановке в районе местонахождения «Сварога». Рассказал он и о поселениях к северу от Екатеринодара, и о людях, приходивших иногда из этих поселений, называвших себя «искателями», и о возможных местах обитания других дикарей, и ещё массу полезных сведений. Выяснив у дикаря всё относительно дороги на Екатеринодар, Чурослав доложился командиру, и получив от того указание пустить дикаря в расход, распорядился на его счёт.
Вскоре ветер стал затихать, и Яросвет приказал, пока не установился штиль, отъехать на пару километров