белые макаки!..
Затем снова почесал себя меж ягодиц, вернулся к капитану и спросил осторожно:
– А ты разве доктор?
– Нет, – сказал Казин, – я не доктор, но вылечить могу.
– Как?
– Буду колоть антибиотики. Пять дней.
– Анти… что? – не понял Махмуд.
– Уколы буду делать. В ягодицы. С лекарством.
– А где ты его возьмешь?
Капитан кивнул на аптечку, висевшую на стене. Махмуд открыл аптечку, выгреб из нее коробки и пузырьки с лекарствами, пластырями и бинтами. Капитан взял у него из рук коробку с надписью «Augmentin».
– А если это яд? – сказал Махмуд. – Если ты хочешь меня убить?
– Я похож на идиота? – Казин кивнул на вооруженных сомалийцев. – Чтобы эти меня расстреляли?
Махмуд непроизвольно потянул руку к ягодицам, чтобы почесаться, но тут же одернул себя.
– О’кей, – сказал он нетерпеливо и спустил штаны. – Давай коли!
– Прямо здесь, что ли? – удивился Казин.
– А что? Тут нельзя?
– Нет, можно… Но сначала я должен измерить твое давление…
– Измерить что?
Казин достал из аптечки аппарат для измерения давления.
– Наша кровь бежит по нашим венам и давит на их стенки, понимаешь? – Казин наложил резиновый жгут себе на локоть, вставил в уши наушники, сжал пару раз резиновую грушу и продемонстрировал на себе, как работает аппарат. – Вот, видишь эту стрелку? У меня давление повышенное. Должно быть 120 на 80, а у меня 150 на 102. Теперь давай твою руку.
Махмуд послушно протянул руку, остальные сомалийцы, глазея, собрались вокруг.
Капитан измерил давление Махмуду.
– Видишь? У тебя 147 на 93. Гипертония. Поэтому ты такой вспыльчивый. Лечиться нужно, а не наркотики жевать! – И Казин показал Махмуду на стол. – Ладно, ложись. Буду колоть антибиотик. Спиной кверху. Только я не могу под эту музыку…
Махмуд, ложась на стол, что-то рявкнул своим сомалийцам. Те тут же выключили музыку. Стало так тихо, что Казин и старпом облегченно перевели дух. Капитан открыл ампулу с Augmentin, набрал лекарство в шприц, поднял его и постучал по нему пальцем, выбивая пузырек воздуха.
Глядя на этот шприц, сомалийцы испуганно заговорили меж собой по-сомалийски, а Махмуд, лежа на столе с оголенной черной задницей, начал трусливо дрожать.
– Да не дрейфь! – сказал Казин. – Ничего страшного! Я же себя каждый день колю…
Махмуд закрыл глаза.
И Казин сделал укол в черную ягодицу Махмуда.
28
Греция действительно кипела, и Ольга убедилась в этом, как только в Афинах, в аэропорту прошла паспортный контроль. В зале аэровоказала было настоящее столпотворение из-за отмены рейсов в связи с забастовками. Шум, теснота, крики и плач детей. Растерянно озираясь по сторонам в поисках своего греческого собкора, Ольга с трудом протиснулась к выходу на привокзальную площадь. Тут было еще хуже: площадь была забита демонстрантами, они дрались с полицией, полиция включила сирены и пустила в ход дубинки и слезоточивые гранаты.
Ольга попятилась назад, и тут у нее в кармане задрожал и запульсировал