О ужас! Они меня порубят на куски, зажарят и съедят! Нет, сварят в котле ещё живой. О-о-хо! Как избежать мне ссылки в Кангюй? Кто спасёт меня, несчастную? Аттида ненавидит меня. Настроила всех против меня. Стараниями её крепкая детская дружба распалась. Одна лишь Филилла осталась мне верной. Спаси меня, подруга! Не спасёт. Припоминаю, вчера вечером мама отлучилась куда-то надолго. Подозреваю – именно Филилла донесла про фонтан и про птиц. Позабыла про клятвы лучшая подруга. Все секреты разболтала мои. Вот и Филиллы нет у меня. Совсем одна осталась я! Что же делать? Кекроп влюблён в меня. Тогда, быть может, Кекроп поможет мне? Послать бы ему весточку. Где ты, сын Эрехтея? Приди и вызволи меня! Уж лучше быть твоею скромной женой, чем царицей диких варваров.
Размышления переходят в действия. Лаодика берёт из стопки остраконов себе подходящий, вытаскивает из причёски длинную булавку, старательно царапает ею буквы.
– Готово послание к Кекропу. Из дома мне не выйти. Через кого же доставить остракон? Рабыням не до меня, заняты стиркой-уборкой-стряпнёй. Экономка – сущая ведьма, видит всех насквозь, сразу учинит расспросы дотошные, да-а, с ней не договоришься. Передам-ка я… через раба-привратника, дурень он недалёкий, да и читать не умеет. Дам старому служаке два обола. Мигом остракон он снесёт, куда мне угодно.
Глава 4. Откровенности
Кекроп
Днём ранее. Дом Аттиды
– Говори, сын Эрехтея, с чем пожаловал. От тебя приятно пахнет духами. Дорогие? У кого их купил, потом обязательно скажешь. Точно такие для себя прикуплю. – На ложе перед Кекропом возлежит муж благодушный лет тридцати пяти, крепкого телосложения, со странной аристократической причёской – длинные волосы до самых плеч.
– Длинные пряди, как у иной девицы, – ухмыляется себе под нос Кекроп. – Такой тихо проглотит обиду. Можно и не стараться.
– Говори громче, тебя я не слышу. – Муж отправляет себе в рот пару виноградных ягод.
– Молод я для женитьбы, – резко, без пролога, переходит сразу к делу гость. Муж, лежащий на ложе, давится косточками. Громко кашляет. Кекроп, воодушевившись, весело-бодро продолжает: – Родитель мой погорячился. Ни к чему мне жена! Предаюсь часто я возлияниям вместе с друзьями, Диониса радостно славлю в пирушках. Ночами дома не сплю. Не в моих то привычках! Детский плач не сношу я. Визги тем паче. В тягость мне заниматься занятием скучным – несмышлёной мелюзги воспитанием… – Хозяин дома часто кашляет, садится на ложе, лица его не видно, потому как смотрит он на старинное блюдо с виноградными гроздьями. – …Трачу деньги немалые на лошадей, скачки люблю на колесницах, на празднествах следующих буду я колесничим, умело к финишу первым квадригу свою приведу, слава достанется мне! Бактры возлюбят меня! Много будет славных попоек!
Кекроп замолкает. Хозяин склоняет голову ниже к полу. Гость решает продолжить заготовленную речь.
– Трачу время, то малое, что остаётся после пирушек и лошадей, на гетер многоопытных. Ниже