матери и отцу, уже одетому для выхода.
– Как? – удивился отец. – Так рано сегодня привезли?
Он всегда удивлялся, когда у «этих» что-то все-таки получалось вовремя и без брака.
А Стив решил нажиться на своем триумфе и сказал:
– Пап, меня приняли в обамовцы, и мне нужно выбрать мусульманское имя. Пожалуйста, напиши в школу записку, что ты согласен, чтобы я стал Хусейном.
– Ке-ем?! – возмутился отец. – Только через мой труп! – И повернулся к матери: – Ты видишь, что они делают! Может, они и меня заставят намаз совершать?!
– Тихо, – сказала мать. – Соседи не спят.
– Да плевать я хотел! – Отец снял пальто, швырнул его в сердцах на вешалку и повернулся к Стиву: – Нет! Наша фамилия Купер, понимаешь? Мы в Америке двести лет! Твой прапрадядя – Фенимор Купер! Ты понимаешь, что это значит?
– Тихо, – снова сказала мать. – Перестань кричать. Ребенок не виноват в том, что ты, племянник Фенимора Купера, голосовал за Обаму.
Отец аж онемел от этого выпада.
С трудом восстановив дыхание, он хлопнул дверью и ушел в кладовку к своему «Грюндигу».
А мама погладила Стива по голове и сказала:
– Не плачь, сынок. Все будет хорошо. Я напишу записку в школу.
Стив вытер слезы и ушел в детскую писать стихи про Обаму. Он еще с утра знал, что отец ни за что не согласится на его второе мусульманское имя, и решил своими патриотическими стихами компенсировать отсутствие отцовской подписи на записке. Но в очереди за хлебом, когда вокруг толпа, шум и толкотня, невозможно сочинять стихи. Зато теперь, когда сестра уже спит, отец сидит в наушниках в кладовке, а мама моет посуду, стихи рождались сами собой:
Бараку Обаме письмо я написал:
– Президент Обама, главный комиссар!
В юные обамовцы приняли меня,
Станет моя клятва крепкой, как броня!
Если террористы нападут на нас,
То у нашей армии есть теперь запас!
Я стреляю метко – ты увидишь сам,
Когда стрелять прикажешь
По любым врагам!
Президент Обама, когда начнется бой,
Пусть меня назначат в отряд передовой!
Еще раз перечитав эти стихи, Стивен остался очень доволен собой и уснул, думая о том, какой замечательный подарок он сочинил великому Обаме. Дети, как известно, рождаются для радости и умеют радоваться и смеяться в любых условиях, даже в концлагере. Вот и Стив, живя в семье непримиримого профессора-диссидента, каким-то странным образом сочетал в себе и знания отца о реальной истории возникновения Обамовской диктатуры, и веру в величие и мудрость Вождя всех времен и народов.
Утром в школе господин Фатых аль Керим повертел в руках записку матери Стивена и сказал:
– А отец почему не расписался?
Стивен не умел врать, но умел лукавить. Он сказал:
– Он руку ожег, когда газ включал. Зато я вот какие стихи написал!
Г�