знаки были аутентичные. Автор написал свое послание на осьмушке, так что филигрань, вернее, ее обрезок, находилась в углу листка. Андрей довольно ловко приложил письмо к окну и быстро срисовал узор на кальку. Вышла четвертинка некоего герба: две лапы льва, хвост бубликом и щит, который держит зверь, точнее, его кусочек. На щите, по-видимому, были три креста. Пролистав альбом, Андрей на самом деле обнаружил этот образец. Это был герб Амстердама. Стало быть, голландская бумага, видимо, семнадцатого века. В предреформенной России пользовались именно такой бумагой.
– Ну и что вы теперь скажете? – спросила Анна, торжествуя.
– Ничего, – ответил Филиппенко. – Мы имеем дату, ранее которой документ не мог быть создан. Но он мог быть создан после этой даты. Например, вчера. Позавчера. Сто, двести лет назад. Когда угодно. Где угодно. Ну, и кем угодно. Вам ведь читали лекции о способах датировки?
Анна, разумеется, обиделась.
– Ну, ладно, извините, – пошел на уступки Андрей. – Вы же сами понимаете… Ну и что – бумага! На ней хоть я могу писать. Сургуч подозрительный. Печать странная… Короче, это липа! Доказать пока не могу, но чувствую! Скажите вот, к примеру, почему царевна Софья, получив подобное послание, его не обнародовала?
– Да она его не получала вообще! Как будто вы не знаете, как медленно тогда ходила почта! Начался Стрелецкий бунт, всех перевешали. А Софью – в монастырь.
– Допустим. Хотя, в общем-то, до Стрелецкого бунта оставалось полгода – срок достаточный, письмо вполне успело бы. Ну, ладно, задержалось. Почему оно находится в архиве Заозерских?
– Ох, Андрей, но это же очевидно! Заозерский был сторонником реформ. А может, даже сам участвовал в похищении царя! Ведь не только у Софьи был шпион в посольстве! Люди Заозерского письмо перехватили, в Голландии или в России – не так важно.
– Почему же Заозёрский его не уничтожил?
– Значит, был резон! Да и сколько можно вообще… Я не заставляю вас верить или не верить в мой источник! Занимайтесь своим делом! Вы же не Великое посольство изучаете! Ну вот и сочиняйте диссертацию! А мне, в конце концов, работать надо! Так, как я считаю нужным!
С этими словами Анна собрала свои вещички и отсела на другой конец пустой читалки.
«Может, правда Петра подменили?» – вдруг подумал Андрей Филиппенко.
И от этой мысли ему стало страшно…
6
Анна зашла в узкий коридор плацкартного вагона и закинула сумку на верхнюю полку. На дне сумки лежал текст выступления, подготовленный для научной конференции. Все места под нижней полкой были заняты, воздух пропитан запахами китайской лапши и растворимого картофельного пюре, а одетые в треники соседи были в легком подпитии. Не страшно! Анна ехала в плацкартном вагоне отнюдь не в первый раз. Она не пропускала конференции, относящиеся к истории России восемнадцатого века: ведь, во-первых, это возможность публикаций, нужных, чтоб повысить свои шансы поступить в аспирантуру, во-вторых, что еще важнее, такие поездки позволяли развлечься, получить новые впечатления,