от сознания своей неправоты. А напарнику Андрей решил на ближайшей остановке раздобыть для поправки здоровья водки или хотя бы пива.
Андрей только во время службы в армии уезжал так далеко от Ленинграда. Побывал и в больших городах, и в малых городках Советского Союза. И в захолустьях тоже побывал. Но все это было в европейской части Родины. К тому же тогда он был под постоянным присмотром опытных, ответственных за него людей, а теперь поезд неспешно вёз его одного, без опеки и руководства, через полстраны в далёкую Сибирь, в Красноярский край.
Поездка только набирала обороты. Вагоны поезда уже несколько раз за неполные двое суток перетасовывали на сортировочных горках, но с каждым разом остановки были всё реже, а перегоны становились длиннее. Там, где рельсы изгибались плавной дугой, был виден весь состав. Его деловито покачивающиеся вагоны и кажущаяся неспешность вселяли в Андрея спокойствие и уверенность в том, что всё будет хорошо. Они приедут в Красноярск, их встретят, разгрузят машины, одна из которых увезёт его в сибирскую деревню. А там… Что там? Но и там, думал Андрей, всё будет хорошо. Он справится, обязательно справится.
2 мая 1976 года, воскресенье.
Под утро стало прохладно. Проснулся, поворочался немного и снова уснул. Проснулся окончательно в начале 10-го.
Эдуард стал совсем другим человеком. Он даже извинился за вчерашнее. Извинился и я. В общем, всё в порядке.
Совершенно невозможно писать на ходу – трясёт, качает. Ужас! Пишу на остановках.
В 10 часов остановились. Бологое. Дал Эдуарду денег, и он побежал в магазин. А я прибрался в кузове, помылся, почистил зубы. Примчался Эдик. Он принёс бутылку водки и сигареты. Посмотрел на водку и вдруг вспомнил ночное видение. Стало как-то не по себе.
Сели, позавтракали. Эдик, выпив немного, повеселел. Ещё бы! Так вчера ужраться. Я тоже за компанию выпил полстаканчика. До чего же она противная, эта водка! И почему она называется водкой? Очень похоже, что это грубая форма слова «вода», как Коля – Колька, Толя – Толька.
Заканчивали трапезу в пути. Нам обещали стоянку минут на 20–30 (смена бригады машинистов), а простояли мы почти до полудня. Хотел написать «до 12-ти», но, насколько помню, в приключенческих романах и Фенимора Купера, и Марка Твена, и Конан Дойля время обозначается только как «до полудня», «пополудни», «после полудня». Так что никаких 12-ти!
Пересели в кабину. Там гораздо теплее. Солнце сквозь стекло греет, как в Крыму. Сидели, курили, глазели по сторонам и разговаривали. Противная водка что-то изменила в моей голове и поля вокруг стали просторнее, хвойные леса зеленей, солнце ласковей, а разговоры задушевнее. Когда это прошло, стало скучно. От скуки даже вычислили скорость поезда по часам и верстовым столбам. Получилось 55 километров в час.
В 3 часа после полудня остановились в городе Клин. Я побежал за мороженым. Обычно у магазинов висят почтовые ящики, а тут нет. На обратном пути попросил у двух женщин, опустить мои письма в почтовый ящик. Сказал,