со стороны выглядели очень живописно, если мужичок, увидев двух чумазых беспризорников, не прошёл мимо.
– Я, конечно, извиняюсь… а вы куда такие едете? И откуда?
– В Красноярск… из Ленинграда. – с тоской в голосе ответил Эдуард.
– Из Ленинграда! В Красноярск! А зачем?
– Машины охраняем, – вступил в разговор Андрей. – Потом в Красноярском крае работать будем. Меня Андреем зовут, а его Эдуардом.
– А меня все тут дядей Мишей зовут, а фамилия моя Голиков, – радостно сообщил мужичок. – Я обходчиком работаю. Меня тут все знают. Я охотник заядлый… о, какой охотник… и рыбак! А вы… вы охоту с рыбалкой уважаете?
– Уважаем, уважаем, – недовольным голосом пробурчал Эдуард.
У него было отвратительное настроение, оттого что дядя Миша был навеселе, а его напарник всё никак не может догадаться предложить допить водку, которая осталась после его лечения. И тут на сцену выкатилась маленькая, полная рыжеволосая женщина. Судя по тому, как лихо она начала отчитывать дядю Мишу за то, что он шляется пьяный без куртки при таком холодном ветре, это была его жена. А дядя Миша, выслушав жену, очень кратко всё объяснил:
– В депо угостили. Не холодно мне. С ребятами вот разговорился. Из Ленинграда! В Красноярск! Вот поедут, помашу им рукой и тогда домой пойду.
И тут только женщина обратила внимание на стоящих на платформе мужчин.
– Ой, батюшки мои, ой, родненькие! Да как же вы… холодно же… из Ленинграда! В Красноярск!
Андрей начал было объяснять, что едут они с комфортом, но женщина, воскликнув: «Я сейчас» – убежала, а дядя Миша объяснил:
– Баба есть баба. Хорошая она у меня, добрая. Ругается, когда выпью, но я на неё никогда не сержусь.
Через некоторое время женщина вернулась и прервала монолог мужа о видах и количестве местной дичи и рыбы. В руках у неё были трёхлитровый бидон и бумажный свёрток.
– Вот, ребятки, возьмите квасок, пирожки и яички. Всё домашнее, свежее.
Эти слова были сказаны так просто, так по-доброму, что у Эдика с Андреем и мысли об отказе из вежливости, скромности или ещё по какой причине не возникло. Правда, Андрей не стал лишать хозяйство дяди Миши бидона и перелил квасок, который оказался брагой, в чайник. Передавая женщине бидон, он попросил её опустить в почтовый ящик очередное письмо Нине.
– Опустите? Это девушке моей.
– Не беспокойся, обязательно опущу. У нас почта от дома недалеко. А что ж друг-то твой, – и она взглянула на Эдуарда, словно обращаясь к нему, а не к Андрею, – письма не пишет?
А тому полный чайник браги настолько улучшил настроение, что он задорно и даже как-то озорно ответил:
– Что с дороги-то писать? Ответа ведь не дождёшься! Вот приеду, узнаю свой адрес и напишу.
А потом поезд тронулся, отъезжающие и провожающие помахали друг другу руками и расстались навсегда.
Когда состав набрал ход, Андрей с Эдиком уселись в кабину своего УАЗа и до позднего вечера трапезничали. Сначала неспеша