Муса Фир‘ауна водами Нила
убивает с [его] войском и армадой тяжелой[209].
Какой-то комарик Намруду половинкой крыла
рассекает бесстрашно голову по шву[210].
1190 Перипетии того, кто слово врага послушал,
увидь [и] наказание тому, кто стал другом завистника —
перипетии Фир‘ауна, что Хамана[211] послушал,
перипетии Намруда, что Дьявола послушал.
Врага, хоть по-приятельски и заговорит он с тобой,
силками считай, хотя о зерне и заговорит он с тобой.
Если тебе (кусок) сахара он подаст, его ядом считай,
если с телом как-то обходительно поступит, это подавлением (кахр) считай.
Когда Непреложный приговор придет, не увидишь ты [ничего] кроме кожуры[212],
врагов не распознаешь от приятелей.
1195 Раз выйдет так, то моленье (искреннее) начинай,
стенанье и восславленье [Аллаха] и пост устраивай.
Стенай: «О Ты, Сведущий о всем сокровенном,
под камнем ухищрения дурного нас не прибей.
Если по-собачьи [= по-свински] мы поступили, о Львотворец,
льва не назначай для нас Ты из этой западни.
Воде питьевой форму огня не придавай,
в огонь форму воды не вкладывай.
Когда от вина подавления Ты [нам] опьянение дашь,
не́бытям (нистха) форму быти /бытия/ Ты дашь».
1200 Что есть опьянение? Повязка на глаза от видения глаз,
так что кажется камень [простой] самоцветом, а шерсть – яшмой.
Что есть опьянение? Чувств замена,
дерева тамариск во взгляде [пьяного] в сандал превращение.
История удода и Сулаймана в пояснение того, что с приходом Непреложного приговора ясные глаза закрываются
Когда для Сулаймана (дворцовый) шатер разбили,
все птицы его для услужения [к нему] пришли.
Одноязычным и родней себе [его] они нашли[213],
к нему одна за одной с [открытой] душой они поспешили.
Все птицы бросили чириканье [свое],
с Сулайманом стали они красноречивее брата твоего.
1205 Одноязычие – это свойству и спаянность,
человек с неродней подобен узнику [в цепях].
О как много хиндустанцев и тюрков одноязычных!
О как много двух тюрков словно чужих!
Стало быть, язык родства как таковой иной:
односердечие одноязычия лучше.
Без речивости и без знака и предписания
сотни тысяч переводчиков встают из сердца.
Все птицы по одной таинства свои
об искусстве, о знании и о деле своем
1210 Сулайману одна за другой раскрывали,
предлагая [их], себя нахваливали.
Не от высокомерия и самодовольства,
а ради того, чтобы он допустил их [к себе] поближе.
Когда пленнику /рабу/ понадобится какой-либо господин (хваджа),
предложит он об искусстве [ему] какое-нибудь введение.
Когда же посчитает свою покупку им он позором,
то себя он сделает [=