сказки, только они красивее и с печальным концом. А я люблю печальные концы. Особенно если умирают из-за любви. И, вообще, жизнь не такая уж весёлая…
Бабушка улыбнулась, а Никандрыч вздохнул: ну что ещё может сказать ребёнок, прибывший из Донбасса…
– Вот я что тебе хочу сказать, Никандрыч, – продолжала Изольда тему трагических произведений литературы. – Вот, например, дракон. Сейчас каких только драконов не увидишь игрушечных! И все они такие добрые и мягкие, как котята. Ну разве это правильно? Руки надо оборвать инженерам на фабрике игрушек за таких драконов!
– Ну что ты такое говоришь, Изольда! – возмутилась бабушка, заваривая послеобеденный чай. – Нельзя во всём видеть плохое. Зачем пугать детей? Пусть и дракончики будут хорошие.
– Но это же неправильно, бабушка! – Изольда даже сдвинула свои бровки, слишком чёрные для золотистых волос. – А неправильно быть не должно! Правда ведь, Никандрыч? Вот, слушай! – она быстро перелистала страницы и стала читать. – «Верно, нездешний ты, издалека пришёл, раз не слышал про нашу беду. Поселился в нашей стране кровожадный дракон, пожирает юношей и девушек. Каждый день требует новых. Многие рыцари выходили на бой с драконом – все погибли. Спасайся, беги отсюда в другие земли и поведай людям: «Беда в земле ирландской! Кто поборет дракона, тому король Ирландии отдаст в жёны свою дочь Изольду Золотоволосую». И Тристан пошёл воевать с драконом. – Она снова пролистнула несколько страниц. – «Показался на холме дракон – страшный и безобразный. Клубы дыма и пламени извергает драконья пасть. На лбу рога, уши длинней слоновьих, когти острей львиных, чёрные крылья волочатся по земле; ударит змеиным хвостом – скала расколется.
И весь покрыт чешуёй, как панцирем. Не пробьёшь такую чешую ни копьём, ни мечом. Понял это Тристан. Ещё понял он: надо бить копьём в открытую пасть – только так поразишь чудовище в самое сердце. Не меньше, чем смелость, нужна бывает воину хитрость в битве.
Спрятался Тристан позади обгорелых деревьев и ждёт. Совсем близко подполз дракон, жаром и тяжёлым смрадом обдало Тристана. Тогда хлестнул Тристан своего коня, вонзил ему в бока шпоры, прикрылся щитом и неожиданно появился перед драконом.
Замер от изумления дракон, широко открыл пасть. А Тристан метнул копьё в разинутую пасть – и пронзил сердце дракона.
Отпрянул дракон, земля закачалась. Зашумели деревья, завыли звери, кричат птицы.
Грызет копьё дракон, ударами хвоста валит вокруг деревья, словно косарь траву. Ударил он Тристана лапой с когтями – порвал кольчугу. Дохнул огнём на Тристана – и почернели на Тристане доспехи, а конь его зашатался и упал бездыханным.
Увидел Тристан, что издох дракон, отсёк у него язык и спрятал у себя на груди. Но, на беду, язык дракона источал смертельный яд. Страшная жажда мучит Тристана. С трудом добрёл он до ручья, припал ртом к воде и уже не мог встать, остался лежать в камышах. Тело у него стало чёрным, словно обуглилось. Глаза померкли и не видят света.