переживала сильно, но однажды в ней что-то как надломилось, когда услыхала, что про нее самые близкие две подружки говорили. «Подумаешь, – говорила одна из них. – Корчит из себя великомученицу, страдание изображает…». «Невинность потеряла, – подхватила вторая зло. – Да тут под каждым полежишь, батальон по тебе протопчет, пока на роль выберешься. Эх! Да я бы десять раз теряла бы всю себя, чтобы попасть в такой успех!»
Аннушка подслушала невольно и поняла, что ей завидуют, и, сопоставив всякие черточки их отношения к ней, увидела, что зависть эта лютая у них. И никаких других к ней чувств они не испытывают, а с ней общаются, разыгрывая дружбу, лишь оттого, что возле нее сам директор вьется… И тогда она от них отошла, замкнулась. Что, впрочем, тут же объяснили по-своему: «Загордилась! От успеха голова закружилась!» И еще говорили всякие гадости о том, что она сама под директора лезет и не хочет его ни с кем делить. В одиночку, мол, присосалась, и дальше во всякие сальности пускались завистницы. Впрочем, чего про них писать, про завистниц и завистников?!
Фильм шума наделал. Народ валил в кинотеатры. В газетах были статьи о новом достижении реалистического искусства, а в журнале «Экран» с огромной фотографией Аннушки на обложке даден был ее творческий портрет. Писали, что игра актрисы «бесконечно естественна и тем она подкупает…». Что Аннушке удалось осуществить дотоле недоступное и слить в одно: жизнь и искусство. Что актриса в прямом смысле слова «живет» в фильме, являя игрой своей верх сценического мастерства, и вот (так бравурно гремели заключительные аккорды статьи): мол, наконец-то стали неразделимы искусство и жизнь. Это новое и очень важное достижение реалистического творчества, цель которого не только пассивно, но теперь и активно воспитывать настоящего человека для грядущего прекрасного Завтра…
На Западе крик поднялся. Поборники прав человека всколыхнулись. «Большевики открыли способ управления судьбами!» «Телепатия Служит Кремлю»… Впрочем, про телепатию придумали китайцы, а Запад лишь цитировал.
Группа западных интеллигентов и лауреатов Нобелевской премии написала гневное письмо – протест властям. Протест против (так было в письме сказано) «бесчеловечной игры чужими судьбами». Газеты кричали о попрании человеческого достоинства и еще о том, что есть все же люди, которые не боятся выступить (потому что группа молодых людей внутри тоже написала письмо протеста и переправила его копию неизвестным способом в западную прессу).
Фильм тем не менее получил международный приз, а некоторые газеты Свободного мира стали писать вовсю, что ничего ущемляющего человека в этой истории нет, что, мол, когда наша актриса совокупляется перед камерой, то вовсе неизвестно – жизнь это для нее или игра сценическая? Так что прежде чем кричать о соломине в чужом глазу, не поискать ли бревно в собственном… Вышел большой спор в заграничной прессе. Если она при этом испытывает чувство, то это не искусство, а просто совокупление у всех на виду, то есть жизнь, а если не испытывает сексуального удовольствия, то это мастерская