тот китайский мудрец, которому приснилось, что он большая, красивая и очень счастливая бабочка, а после он проснулся и стал думать: кто ж он теперь? Та самая прекрасная и счастливая бабочка, которой снится, что она – Джуан Цзы, или это он, он – Джуан Цзы сейчас, настоящий, которому лишь снилось, что он счастливая и прекрасная бабочка?
– Но вот что интересно, – воодушевился и перебил Савелий. – Что чему снится? Дух – плоти или плоть духу? Ведь точно! Наяву вот она плоть! Зрима! А дух?! Неосязаем, сквозняк меж твердых стен.
– Во сне ж наоборот, – вставил мрачно Кирилл Петрович. – В моем сне…
– Точно! Там дух затвердевает. И действия (как наяву) не отклонить. Глыба. Поезд! Упрешься из всех сил… и просыпаешься в поту и страхе. Ничтожен человек, до чего ничтожен, я иногда подумаю! В собственном сне бессилен! Зато как высоко себя ставит, сколько про себя понимает! Чтоб как-то уравновесить, наверно. А то откроется ему истинная величина своя – с ума сойдет, подохнет от ужаса и тоски…
– Не так ничтожен, как слаб, – защитил размер человека Лектор.
– Я извиняюсь, – услыхал Савелий голос и, подняв глаза, увидел огромного детину возле их столика.
– Я извиняюсь, можно к вам присесть? – и без дозволения сел, отчего взгляд у Савелия стал неприязненным и каким-то очень неприятно отвлеченным. Этим взглядом он и посмотрел внимательно в глаза молодцу…
Но тот дружелюбно, хоть и мрачно объяснил:
– Вот лектор очень интересно говорил сегодня. А мы тут гуляем, – он махнул рукой в сторону стола, из-за которого ему делали призывные укоряющие знаки… – Сейчас! – крикнул он. – Я на минутку… Извиняюсь, – снова извинился он. – У меня вопрос есть. Если живем мы по программе, как вы говорили, то какую, так сказать, сейчас эпоху мы переживаем, какую часть по этой программе?
Кирилл Петрович только брови поднял, недоумевая.
– Ну вот я взял сегодня днем, забежал к бабке специально, эту книгу, – он наклонился поближе и сказал совсем тихо: – Ну, Библию эту… Там много всего, толстая книга. Как из Египта евреи вышли, как сотворил Бог мир и человека… Потом про Христа… Ну и задумался. Вот мы все по какой сейчас части этой книги живем? Я думаю так… – сказал он, сам себе отвечая. – Я думаю, эта часть последняя. Где про Страшный Суд.
– Это почему вы так думаете? – очень оживился Кирилл Петрович.
– Да ведь люди чуть-чуть, только-только жить сознательно начинают. А раньше, как мертвые были… Вроде как к новой жизни воскресают.
Кирилл Петрович нахмурился…
– Так вопрос у меня есть. Вот и коммунисты говорят, что раньше не жили, а теперь живем все лучше… Начинается сознание! Так вопрос меня интересует, чем это все кончится? Что будет за Страшным Судом? Я глядел, на этом Книга кончается… Или все сначала?
А поскольку и тот и другой молчали, он снова заговорил:
– Извините меня, что к вам влез, я сейчас уйду – он усмехнулся. – У вас там, в Столице, говорят, теперь не сажают, прямо при жизни хоронят. И табличку ставят, умер тогда-то… А человек еще живет