спрятавший весь белый свет?
– У меня есть при себе несколько тысяч, – забормотал он, неуклюже обшаривая карманы брюк и рубашки. – Вот, двадцать пять тысяч. Мелочь, конечно, но это всё, что у меня есть, – он протянул ей пригоршню смятых бумажек. – Бери, не стесняйся, это мои личные деньги.
Славянка уже собралась взять у него деньги, разгладить их и, сложив аккуратной стопкой, спрятать в карман, но в последнее мгновение неожиданно для себя вдруг помотала головой, упершись лопатками в стену. Какой-то сопляк предлагает ей жалкие гроши! Ей, которая всего несколько дней назад держала в руках десять миллионов долларов! Острый с наглецой взгляд прищуренных синих глаз пробуравил Косте переносицу и пригвоздил его к двери. Он испуганно заморгал.
– Я не беру милостыню, – заявила Славянка. – И я ни на что не намекала, когда сказала, что мне нужны деньги. Обычно я деньги краду, или вымогаю, или отрабатываю их в постели, но вот так, – она брезгливо оттолкнула от себя его руки, – я никогда не беру… Слушай, а может быть, ты хочешь, чтобы я за эти гроши тебе подставила?
– Дура ты, – отреагировал Костя. – Ничего мне от тебя не надо.
Он мрачно зыркнул на неё из-под бровей. По выражению его лица было видно, что он злится, хотя старается не показать этого. Однако все работало против него. По крайней мере поезд в этот раз сыграл Славянке на руку. В какой-то момент вагон вдруг резко накренился, так же резко вернулся в первоначальное положение, дернулся, и потерявшего равновесие Костю кинуло прямо на девушку. Он уперся рукой в ее грудь, но тут же отпрянул, словно это был раскаленный металл. Выронив сигарету, Славянка снова расхохоталась.
Поначалу Костя стоял перед ней с обиженным видом, теребя и без того измятые деньги, но девушка смеялась так заразительно, что он в конце концов не выдержал. Коротко хмыкнул, потом улыбнулся и, наконец, запрокинув голову, тоже захохотал, покачивая широкими плечами. Он был рослым юношей (высокая Славянка оказалась ненамного ниже его) со скуластым, ещё по-детски наивным лицом. По великолепному бронзовому загару легко можно было понять, что в Сочи, откуда они сейчас ехали, он пробыл довольно долго.
Она оборвала смех, словно почувствовав, как по сердцу провели тупой ржавой бритвой. Она даже зажмурилась от нахлынувшей на нее тоски, вспомнив Сергея, который из-за нее навсегда остался там, на берегу Черного моря, и его ждал отнюдь не отдых.
"Лучше не думать об этом, – подумала она онемело. – Постарайся скорее забыть все – и Сочи, и Сергея, и ту авантюру, в которую ты его втянула, забыть и никогда не вспоминать, чтобы не было больше этих идиотских мыслей о том, чтобы вскрыть себе вены или лечь под поезд…"
Наверное, все эти мысли пробежали по её лицу, потому что Костя тоже перестал смеяться. Провел под глазами пальцем, вытирая выступившие слезы.
– Странная ты, – заметил он уже серьезно. – Твоё настроение меняется каждую минуту. Наверное, с тобой очень трудно дружить, тебе это не говорили?
Славянка улыбнулась уголками губ, как будто хотела сказать: "Нет, этого мне никто не говорил".