маменькиного сынка. Однако удар её ушёл в пустоту. Мир крутанулся вокруг оси, и опомнилась она прижатой грудью к стене, и рука её была заломлена за спину. Девушка попробовала вырваться, но почувствовала, что не может даже пошевелиться. Костя держал её на удивление крепко. Никакой злости она тем не менее не испытывала, ей даже было интересно: что же будет дальше?
А дальше он спросил:
– Ты что, с ума сошла?! Ты же могла меня ударить!
Славянка чуть повернула к нему голову. Пошевельнуться по-прежнему было невозможно.
– Мне больно. – Она выжидательно замолчала.
Костя сразу отпустил её.
– Ой, извини! Я не хотел, это получилось машинально.
Славянка встряхнула руку и покачала головой:
– Ты, наверное, здорово дерёшься?
– Я вообще не дерусь, – ответил Костя. – Это дзюдо. Я занимаюсь им с семи лет, но не для того, чтобы драться на улице, а для себя, для души.
Девушка положила руки ему на плечи и сцепила пальцы на затылке. Они стояли почти вплотную, и она чувствовала его частое горячее дыхание. Костя молча смотрел ей на подбородок. На скулах и лбу снова выступил пот, на чистой загорелой коже казавшийся капельками росы.
– Признавайся, – сказала она негромко, почти томно.
Он с трудом сглотнул:
– В чём?
– Я нравлюсь тебе?
– Н-нет… То есть да.
Она коротко рассмеялась:
– Ну тогда поцелуй меня, не бойся.
Юноша снова сглотнул с усилием:
– Минуту назад ты собиралась набить мне морду.
Не ответив, Славянка закрыла глаза и вытянула губы. Костя медлил, но по его дыханию она почувствовала, что он приблизился.
– Ну, я жду.
Он несмело чмокнул её в щеку.
– В губы, – велела Славянка. – В гу-бы.
Ей стало смешно, целоваться с ним вовсе не хотелось, было просто интересно. Костя молчал и бездействовал. Тогда она открыла глаза.
– Смотри, – предупредила Славянка, – такого шанса у тебя больше не будет. Признайся, ведь ты мечтал об этом все четыре дня, что мы ехали вместе?
Костя не отвечал.
– Ну ладно, если ты такой боязливый, я сама…
Запрокинув голову, она притянула его к себе.
– Должна же я хоть как-то отблагодарить тебя за ссуду.
Она целовала его довольно долго – сначала только для того, чтобы подразнить, но постепенно, к своему большому удивлению, сама вошла во вкус. Нащупав за своей спиной его руку (она была тяжёлая и горячая), девушка положила её себе на грудь. Костя судорожно попытался убрать руку, но Славянка ещё сильнее присосалась к его губам и теснее прижалась к нему.
Дверь тамбура хлопнула. Они отпрянули друг от друга. "Как дети!" – электрической искрой пронзило Славянку. Разминая папиросу, вошёл коренастый, дочерна загорелый мужчина лет пятидесяти, одетый в синий спортивный костюм. Прикуривая, он покосился на них и, ухмыльнувшись, отошел подальше. Костя смущенно потупился.
– Пошли в купе, – со вздохом проговорила Славянка. – Твоя мать,