без мыслей и без тела.
Он открыл глаза и увидел перед собой куст черники с объеденными ягодами. Шаман быстро повернул голову в сторону и резко, одним прыжком, переместился к такому же нетронутому кусту по соседству. «Заяц, я заяц», – прозвучал в заячьей голове его собственный голос. Он попробовал пошевелить заячьей лапой, но не смог. Тело зайца по-прежнему принадлежало животному. Во тьме небытия Шаман и лес вдруг поменялись местами. Шелест ощущал, как ветер проходит сквозь его волосы-деревья, как через него, словно кровь в теле, текут многочисленные реки и ручьи. Горы были подобны мышцам, а каменные скалы – костям в его человеческом обличии. Звери же ощущались миллионами мурашек, хаотично снующих по коже. Лес дышал. Нечасто и глубоко, гораздо глубже, чем человек.
«Лес спит, то есть я сплю», – внезапно дошло до Шелеста. В ту же секунду он почувствовал, как что-то мокрое грубо прикоснулось к его шее. Это что-то чавкнуло, рыкнуло, перевернуло его на живот и, ухватив за шиворот, легко поволокло по земле. Он уже был не лесом, а обычным человеком, чье тело, обездвиженное и обмякшее под воздействием зелья, было только что, судя по всему, похищено.
Легкость, с которой его волокли по земле, и рычание вперемешку со зловонным обжигающим затылок дыханием не оставляли сомнений – медведь! «Но как ему удалось открыть молнию на входе в палатку?» – мелькнуло в голове. Шелесту стало страшно. Этой ночью в его планы совсем не входило становиться кормом для животных.
Медведь двигался быстро. Земля, трава и камни бесконечной мутной рябью мелькали перед глазами Шелеста. Неожиданно зверь замедлил шаг, сердито рявкнул и прыгнул, встряхнув шамана так, что у того лязгнули зубы. Наступила полная темнота. Пахло сыростью. Шум воды подсказывал, что они в одном из многочисленных в этом районе тайги гротов. И вдруг снова наступило забвение: ни грота, ни воды, ни страха – ничего.
Шелест очнулся на земле, у подножия какого-то огромного дерева. Было уже светло. Судя по разбросанным на земле коричневым плодам круглой формы, он лежал под каштаном. Попробовав пошевелить конечностями, шаман очень быстро убедился, что руки и ноги целы. Голова тоже была на месте.
«Где это я?» – с удивлением подумал он, осматриваясь по сторонам и одновременно пытаясь встать. Что-то сдавливало шею, и он протянул руку к источнику дискомфорта. Пальцы нащупали нечто похожее, судя по ощущениям, на кожаный ошейник, а скользнув руками к затылку и вниз, он наткнулся на еще один неприятный сюрприз – цепь, идущую от ошейника вниз. Шелест, как ошпаренный, вскочил на ноги и принялся лихорадочно крутить ошейник во все стороны, пытаясь обнаружить застежку или замок. Все напрасно: ошейник был сделан из единого куска кожи, даже швы не прощупывались. Как будто его надели Шелесту еще в детстве, когда позволял размер головы, и дождались, пока он вырастет. От шеи тянулась и уходила под корни дерева золотая цепь с круглыми, толщиной в два пальца, звеньями.
Шелест ухватился за нее обеими руками