отправился в хлебный, к Полине. Пристроился в конец длинной очереди.
– Эй, Полина Юрьевна, ухажёр твой явился! – засмеялась продавщица из отдела тортов и пирожных.
Полина принимала хлеб, но всё же остановилась на минуту, взглянула в конец очереди и вздохнула. Владимиру Николаевичу показалось, что горестно. Полининым поклонником его посчитали по ошибке. Он просто не мог выносить, когда другим грустно и плохо, а Полина всегда выглядела такой несчастной, что Владимир Николаевич не выдерживал, улыбался ей и делал нехитрый комплимент.
Вот и сегодня, когда подошла его очередь, он сказал, что Полине очень идёт её новая причёска, а заколка в волосах просто восхитительна. Женщина засмущалась, замахала руками, но настроение у неё явно повысилось.
– Вот и славно, – произнёс Владимир Николаевич, выходя на улицу. – Славно и замечательно.
Кленовый лист спланировал ему под ноги. Старик наклонился, чтобы его поднять (красота-то какая!) и тут же замер, услышав обрывки разговора: «Саше всего тридцать исполнилось… здоров был… умер… мгновенно…»
Хрупкость человеческой жизни поразила Владимира Николаевича. Конечно он всегда знал, что человек смертен, но не всегда задумывался о том, что смертен он иногда внезапно. И это самое плохое, как утверждал булгаковский Воланд. И снова заныло сердце, вспомнился Коля, покойная мама, дом в деревне. Зачем снятся они?
– Вам нехорошо?
Сначала он почувствовал запах духов, лёгкий и ненавязчивый. Потом увидел тонкую руку, разогнулся и обомлел. Перед ним стоял ангел в белых одеждах.
– Я умер? – спросил он.
– Зачем? – совершенно нелогично спросил ангел и превратился в обычную женщину.
– Что зачем?
– Зачем вам умирать?
– Не знаю.
– Раз не знаете, то и не стоит, верно?
– Верно, – согласился он не в силах оторвать взгляд от её лица.
Незнакомку звали Ольгой. Сначала из-за стройной фигуры он принял её за молодую девушку, но позднее вгляделся в покрытое морщинами лицо и понял, что Ольга его ровесница.
– Провожу вас до дома? Можете идти?
Владимир Николаевич мог. Сердце отпустило, а в теле появилась небывалая лёгкость, но он всё же закряхтел, схватился за стоящий рядом забор и ответил, что было бы очень хорошо, если бы Ольга его проводила. Внутри подала свой голос совесть, но он немедленно от неё отмахнулся: иного способа задержать женщину он не знал.
– В нашем возрасте необходимо носить шляпу, – произнесла Ольга. – Осеннее солнце обманчиво. Это только кажется, что оно мягкое и тёплое. На самом деле, получить удар проще простого.
Владимир Николаевич согласно кивал, оглушённый красотой женщины. За всю свою жизнь он лишь раз терял голову и только из-за покойной жены.
– Я ведь сюда умирать приехала, – продолжала Ольга. – Ой, да не смотрите на меня волком! Я уже немолода, вся жизнь промчалась в гастролях, разные города, страны. Я балерина, в своё время очень даже известная. Но к старости