Их темная Дарлинг. Никки Сент Кроу

отворачивается от меня и запрыгивает на диван, прижимаясь к боку Дарлинг.

      – Пэн, – вкрадчиво произносит Вейн.

      – Да, я знаю. – Я провожу пятернёй по волосам, обдумывая варианты. В груди поселяется новая тяжесть. Когда-то, прежде чем потерять тень, я мог изменить в Неверленде что угодно. Я мог сотворять вещи из воздуха.

      Но исцелить кого-либо? Это куда сложнее, нет никаких гарантий, и риск обычно не оправдывается.

      У меня всё внутри скручивается, секунды тикают в голове, а Дарлинг никак не приходит в себя.

      Я мог бы попытаться исцелить её, если бы знал, что, чёрт возьми, с ней не так. Но я ничего такого не чувствую, и в этом проблема.

      На самом деле… от неё исходит какое-то странное безмолвие. Ещё до того как ко мне вернулась тень, я ощущал гул близости Дарлинг, тепло её присутствия.

      Сейчас вместо этого полная тишина.

      Я ненавижу испытывать отчаяние.

      Ещё больше я ненавижу просить о помощи.

      Но я не собираюсь просто сидеть на жопе ровно и надеяться на лучший исход.

      Особенно в том, что касается Дарлинг.

      Я поднимаю взгляд на Вейна.

      – Иди за Сми. И поживее.

      Он не спорит. Не сомневается. В считаные секунды натягивает одежду и исчезает за дверью.

      Трудно не заметить, как у него колотится сердце.

      Вейн психует не меньше моего.

      Глава 8

      Баш

      Пока мы всё равно ждём возвращения Тёмного с пираткой, а Питер Пэн нервно меряет шагами чердак, я иду обратно на кухню – хотя хороший вопрос, состоится ли теперь наш завтрак дисфункциональной семейки.

      Мой лучший способ отвлечься – чем-нибудь занять руки. Мне всегда нравилось возиться на кухне. Это вроде как единственное, что я унаследовал от матери, хотя ей-то это было не по душе.

      Читая нам с Касом лекции о важности наших обязанностей, обо всём, что мы должны делать, будучи наследными принцами двора фейри, она постоянно напоминала нам о том, откуда она пришла, и о жертвах, на которые ей пришлось пойти, чтобы стать той, кто она есть.

      И когда мать заставала меня на кухне, где я помогал слугам с готовкой, отмеряя, наливая, перемешивая ингредиенты разных блюд для предстоящего ужина, то едва не лопалась от злости.