перегородив собой Фиру и вмешиваясь в их, типа, уже частные дела, мрачно молвил: “А ты не алё, да? Мозги, что? Совсем плесенью поросли?”. Вот нахрена?! Куда меня понесло?! Это сок Фиры на мой ум так повлиял, вмиг превратив меня в отбитого торчка? Вот чего я взбесился и в открытую угрожаю? Я же мог просто уйти, как изначально и планировал! Но нет! Эта Тварь указывает мне, куда я могу ходить, а куда нет!
За моей спиной раздалось весёлый перезвон колокольчиков, но не смех Фиры, а нечто эфемерное, в носу внезапно появился сладкий аромат ванили, а внутри уха кто-то аж зашептал: “Ну давай, давай, убей здесь всех…”. Но и голос тоже был эфемерным, будто это моё собственное желание подталкивало меня, и он только казался мне. Тем не менее мой бок рвануло болью и рядом со мной появилась Шат’то. “Давно не виделись, Козявка Урур…”, – Королева Затмения с ехидством Истинной Повелительницы воззрилась на Урзам.
Сначала Дрэйда, пытаясь справиться со свой вспыхнувшей на меня яростью, невидящими глазами глядела сквозь Шат’то. Затем она, всё же загасив в себе бешенство, ещё несколько секунд пялилась на золотоволосую красавицу уже тупым взором. И только потом я различил, как её глаза наполняются узнаванием, страхом, неверием и после всего пониманием. Голова Урзам в момент поникла, упав подбородком на грудь, а она сама при этом даже немного ссутулилась, словно провинившийся ребёнок, что смиренно ожидает своего наказания. И Дрэйда тихо молвила голосом, что больше не разносился мощно и отовсюду, а стал простым переливом колокольчиков, исходящих из связок в горле: “Великая Хозяйка Ночи, Мы приветствуем Вас в наших Владениях.”.
Урзам сплела пальцы ладонями вверх в районе груди, оттопырив большие пальцы от себя на Шат’то, да так и застыла, будто пыталась насобирать в свои ладони собственные слёзы. Уловив шевеление за спиной, я глянул через плечо и увидел, что Фира встала в туже позу, сложив руки похожим образом и склонив голову. По-видимому, Фира была столь же стара, что и Козявка Урур, чтобы понимать, что сейчас происходит, так как более ни одна из остальных дриад не повторила подобного поклона.
Но тут меня привлекло злое шиканье Главной Дриады: “Умерь свою сучью натуру, Юнгра! Быстро поклонись Высшей!”. И Скэль, пытаясь побороть на лице внешние проявления злости, неохотно слезла со своей лани. После чего, мимолётно послав в мою сторону залупатыми глазищами лучи ненависти, глубоко вдохнула и, склонив голову, встала в туже стойку, что и старшие дриады.
Я различил, как плечи Уразм дрогнули, когда Шат’то вновь заговорила, внаглую усмехаясь: “Козявка… и что ты делаешь так далеко от востока? Тебя выгнали из собственного же леса?”. Дрэйда зло прикусила губу и, сдерживаясь, но, всего скорее, от слёз обиды, подавленно молвила: “Нет… Великая… За свою службу я была наз…”. А Шат’то, с интересом рассматривая других лесных девок и, вовсе, не слушая Урзам, перебила: “Да-да, это всё очень интересно! Молодец, козявка. Скажи лучше, чего это вы тут все не проявляете должного уважения к владетелю земель, на