так как Урзам, пялясь в землю, никак не могла видеть молчаливые взгляды остальных. А Шат’то, выслушав Главную Дрэйду, сразу же уточняющее спросила: “И что? Выяснять ничего вы не стали, ни спрашивать Путника, не отвечать, коль сами объявились перед ним, а велели…”. Шат’то, надув губки и приложив пальчик к подбородку, театрально задумалась, а затем в точности повторила интонации Урзам: “И больше никогда… не заходи в этот Лес.”. На сей раз Высшая Дриада вздрогнула, как от бича, но Дьявол, вцепившись в слабость, уже продолжал крепко держать жертву и ковырять её рану: “То есть ты, козявка, вынесла запрет на вход в лес Владетелю этих земель в обход Закону?”. И тут же Шат’то, повернувшись к Фире, спросила у той: “Скажи-ка мне, эм… Монстро…дива… Что ты, вообще, сделала с собой? И главное зачем? Тц, ладно. Скажи, этот господин, он сообщил, что он Барон этих Земель?”.
Голос Фиры был весел: “Да, Великая…”. “И этим всем… Он так же сообщил?”, – Шат’то обвела рукой всех дриад перед нами и Фира вновь кратко подтвердила: “Да, Великая…”. Но Шат’то поморщилась и следующим резким высказыванием обломала дриаду: “Чего ты веселишься, ущербная? Под чешуей щекочет? Вот не понимаю я, зачем ты это сотворила с собой?”. Я-то знал, что Дьяволица лишь подколола Фиру, но Дрэйда на полном серьёзе, согнав с себя радостное расположение духа, принялась отвечать: “Великая, я желала быть ближе…”. “Ой! Да хватит. Шуток не понимаешь? Твое тело – делай, что хочешь… Я не осуждаю.”, – Шат’то и тут умудрилась продолжить издеваться над бедной Дрэйдой, которую, похоже, нигде не любили за совершённую над собой трансформацию. Но Дьяволице, и вправду, не было до тела Фиры никакого дела, она лишь сохраняла свой образ всемогущей Древней Сущности, а значит ей нужно быть и нахальной, и дерзкой, и затыкать всем рты. Знай Урзам, что Шат’то лишь тень своего былого могущества, то уж точно не позволила бы разговаривать с собой подобным образом. Интересно, какая у этих двоих история? Как Урзам стала Козявкой?
Я достал трубку и, закурив, принялся ожидать скорой развязки спектакля. А выпущенный мною изо рта дым, достигнув Фиры, вызвал в той заинтересованный мурлык. Тем временем Шат’то обратилась ко мне: “Покажи этим курицам бумаги…”. Я поймал её ехидный взгляд и молча проявил в руке пергамент, а затем просто вытянул руку вперёд, держа лист за верхний край и лицевой стороной документа в направлении дриад. Реакция была мгновенной, несколько дриад ладонями шлепнули по своим щекам, одна ударила себя в лоб и ещё две, закрыв руками глаза, присели на корточки. Я пересёкся глазами со Скэль, в которой ненависть ко мне на время затихла, так как девушка своей мимикой сейчас беззвучно вопрошала: что будет дальше? Но это она зря, не у меня надо спрашивать.
Между тем Шат’то опять обратилась к своей старой, а то и даже древней знакомой: “И вот, козявка, Путник заявил вам, что он Владетель этих земель, и вы не стали уточнять, что правда то или нет, а с ходу выгнали его из леса… А он Владетель этих Земель… А ты, как Старшая Звена Дриад,