войско Ивана Болотникова подошло к устью реки Угры, при впадении её в Оку в полдень 22 сентября. Калуга была рядом – восточнее, верстах в двадцати. На левом берегу Угры маячили отряды верховых – разъезды дворянского ополчения из войск князя Трубецкого. По приказу Болотникова войска остановились на правом берегу реки. Здесь Угра была полноводна и широка, нужны были надёжные средства для переправы. Без приказа казаки, боевые холопы, служилые люди и мужики-ополченцы сами стали разбирать сараи, кровли старых построек, бревенчатые и дощатые заборы и сшивать плоты. Работы шли до позднего вечера, горели прибрежные костры, раздавался стук молотков и звон топоров. Лодки были собраны по всей округе и сплавлены к устью Угры. Но без приказа Болотникова никто не дерзал «лезти» через реку.
Сам же Болотников собрал своих сподвижников и соратников на военный совет. Руководители повстанческого войска съехались в небольшом сельце близ переправы через реку, у дороги, ведущей в Калугу. Сидели в большой просторной избе волостного старосты при свечах, за крепким дубовым столом с широкой и длинной столешницей. В избе было хорошо натоплено, но никто шапку не снимал. Лишь один, с чёрной повязкой, закрывавшей левое око и переносье, был без шапки. Совещались о том, как переправляться через реку и что предпринять, если воеводы Шуйского встретят их боем у самого левого берега.
– Оший берег-то хоть и не крут, но за им горки да высоты по-над берегом. Поставит Трубецкой ночью пушки там-от, а како мы на тот берег полезем, накроет нас дробом и ядрами, – высказал свои предположения Беззубцев.
– Хошь, не хошь, а лезти чрес Угру придетси. Оку-то переходили, никто не мешал, да и в тех местах под Орлом она не широка. То ли в тутошних местах… Тут Оку не перелезти! – однозначно заявил Болотников.
– Может на ин берег казаков верхи вплавь пустити, дабы реку перелезли и рассыпались розно. По едину верховому палити из пушек не станут. Тем казаки на себя верхоконных московских дворян и детей боярских под наши пушки и выманят. А пешцам лезти черес реку на плотах и в лодках, да вкупе, за един, – сняв мохнатую овчинную папаху и утирая вспотевшее чело, высказал своё мнение князь Василий Александров-Мосальский, что по чину был одним из малых воевод.
– Что мыслишь, о деле сем, Юрий Юрлов? – с почтением обратился к молчавшему досель Беззубцев.
– Мыслю и ведаю, что Шуйский в Колуге лутшие свои полки собрал. У князей-воевод Ивана Шуйского, Трубецкого, да Татева ныне под рукой служилых верхоконных доспешных и в бронех тысяч пять – не менее есть. Да верных стрельцов – тысячи три, да наряд7 – стволов сорок. А у нас верхоконных – тысячи четыре – не более. И те – половина казаки легкоконные, бездоспешныя. Пешцев-то у нас тысяч десять, но пищалей, мушкетов и ручниц и у трети нет. Опять же пушек у нас – десятка полтора, да и припасу с зельем немного. Вот и мыслю, стоит ли поспешати и лезти ныне черес Угру? – негромко вопросом на вопрос, но убедительно ответил Юрлов.
– Надо