ты взвоешь! – смеясь, перебила она.
Анохин захохотал. Он не мог смотреть спокойно на ее восторженное состояние, его просто всего распирало от радости, что ей хорошо.
– Ну, нет, не взвою. Подпевать буду!
– Тогда я взвою!
Они дружно покатились со смеху.
– Смотри, смотри! – закричала Света, указывая пальцем в сторону, на гору, на большие белые буквы. – Голливуд написано!
Солнце ушло за гору, потихоньку смеркалось. Анохину хотелось засветло найти мотель, устроиться. С машиной он освоился быстро, часто приходилось ездить на различных иномарках, поэтому без прежней опаски, с которой отъезжал от аэропорта, давил на газ. Наконец-то увидел широкий синий указатель над дорогой, предупреждающий, что надо сворачивать.
По бульвару Голливуд катили потихоньку, искали мотель. Он довольно быстро увидел яркую светящуюся в полумраке рекламу мотеля, въехал в освещенный двор, где, уткнувшись носами в стену под широким балконом двухэтажного здания, стояло несколько автомобилей. Свободных мест, обозначенных белыми полосами на асфальте, было много. Дима подогнал машину к стене и заглушил мотор.
– Подожди здесь. Я схожу за ключами.
В офисе за открытым стеклянным окошком сидел широколицый пожилой китаец с родинками на смуглых щеках.
– Уан рум, уан бэд! – протянул Анохин ему кредитную карточку и для убедительности выставил один палец, то есть – одна комната, одна кровать.
Китаец молча подал ему ключи с номером комнаты на брелке.
Светлана с интересом осматривала комнату. Пол в ней был покрыт необыкновенно толстым мягким синеватым ковром. Ноги утопали в нем, приятно было идти. Широкая кровать – у стены. Над ней большая картина художника абстракциониста: в беспорядке перемешаны яркие, разноцветные круги, полосы, треугольники. У окна круглый стол с двумя креслами.
– Наше первое гнездышко! – выдохнул Анохин, выронил чемодан и сумку на ковер и не удержался от восторга, от вспышки энергии, стремительно обнял девушку, подхватил на руки, закружил: – Чудо ты мое! – поставил ее на ковер и, не выпуская из объятий, стал целовать Светлану в щеки, в закрытые глаза, едва касаясь губами.
– Как здесь душно! – выдохнула девушка.
Анохин с восторгом сумасшедшей нежности чмокнул ее в макушку, в мягкие жаркие волосы и отпустил, освободил, разжал свои руки, говоря:
– Сейчас будет прохладно.
Захлопнул дверь и включил кондиционер.
– Так, не будем терять время… Программа сегодняшнего вечера такова: разбираем вещи, душ, ужин в ресторане и прогулки по Голливуду. Одобряешь?
– Слушаюсь, я же твоя раба! – засмеялась Светлана.
– Забыл, прости! Приказываю немедленно разобрать вещи! – поднял он ее сумку на кресло. – И в душ, под холодную воду!
– Это тебе надо под холодную воду… И не забывай, раба я твоя только на месяц!
Анохин вынул из шкафа кучу вешалок, бросил их на кровать, приказал весело:
– Развешивать барахло! – Он открыл свой большой