бледнеет, волнуется, прижимает руки к сердцу. А уж против него мало какая женщина может устоять, хотя случалось и такое.
Я расскажу тебе одну историю. Когда наш корабль стоял в ремонте в Пуэрто-Бельо, Ингленд жил у меня в доме и по привычке начал фривольничать с моей супружницей. А она у меня мулатка и такая красотка, каких свет не видывал, так что я его понимаю. И вот представь: моя Софи причёсывается в нашей спальне, ничего не подозревает, и тут такой весь томный Эдвард, как он умеет, подкрадывается сзади, обнимает её и страстно целует в шею. Я вижу всё это через окно соседнего флигеля, моя рука уже сама тянется за пистолетом, и тут наш прекрасный капитан получает от моей благоверной такую затрещину, что с жутким треском влетает затылком в столб, который поддерживал балдахин над кроватью. Столб ломается, Эдди барахтается под балдахином, жена пулей выбегает прочь, а я аж прослезился. И после этого случая никогда ей не изменяю.
– А что потом сделал Ингленд?
– Когда я вошёл в комнату, он сам мне заявил, что должен найти другое жильё, чтобы не впадать в грех, глядя на мою жену, которая соблазнительна, как ангел, но дерётся, как сам сатана. Мы с ним выпили, посмеялись и решили впредь не делать из моего дома постоялый двор…
То, что Ингленд отличается ярко выраженным неравнодушием к женскому полу, было заметно даже в сравнении с другими пиратами, которые все до одного были не промах в этом вопросе. Перед захватом очередного корабля или перед сходом на берег он брился, причёсывался и приводил в порядок костюм: ведь ему могли встретиться красивые дамы. Именно этим объяснялся его блестящий внешний вид, который так поразил Плантэйна ещё во время первой встречи в порту Кингстона.
Общаясь с дамой, Ингленд становился томным и очаровательным: сыпал комплиментами, целовал ручки и блистал чувством юмора. В сочетании с красотой и мужественностью личное обаяние делало своё дело: пират почти никогда не знал отказа, будь перед ним девица, вдова, замужняя дама или даже монахиня. Своих подруг он нередко отпускал без выкупа, если только это не могло повредить их репутации, и даже дарил им на прощание драгоценности из своей объёмистой шкатулки. Несколько десятилетий назад такой же неукротимостью отличался Генри Морган, который в молодости тоже отличался красотой. Но если отношения не складывались, то Ингленд, в отличие от своего предшественника, никогда женщине не мстил, а просто искал следующую.
В этот раз французская дама оказалась очень даже не против романа с великолепным капитаном. Она была замужем за толстым и немолодым торговцем пряностями, который не вызывал в ней ровно никаких романтических чувств. При виде красавца-пирата в ней вспыхнули все мечты юности, и Ингленд не замедлил их осуществить. Он трогательно хлопотал вокруг неё, брал за руку, смотрел с восхищением, подносил нюхательные соли, грозно приказывал тому или иному матросу быстрее принести воды или что-нибудь ещё, при этом не забывая поворачиваться своим красивым лицом к свету и играть мускулами. На другой день он вывел новую подругу на