у нас, а вынырнула бы в деканате, который ежемесячно проводил среди студентов-первачков что-то вроде классного часа по контролю успеваемости. Хорошо еще, что они не додумались родителей вызывать. А может, и вызывали, просто я не в курсе…
По окончании этой несчастной лабы мы с Витькой с горя пошли в пивной бар «Славянский» зализывать раны. Бар, название которого населением произносилось просто «Славянка», располагался недалеко от института, на улице Парижской Коммуны. Можно, конечно, было пойти на рынок на Рабочем поселке, где дислоцировалась еще одна точка по розливу пива, и похлебать янтарный напиток там. Точка была ближе, чем «Славянка», но наше горе было не той степени тяжести, чтобы пить пиво на улице в морозный январский вечер. Холодно. И туалета нет. Вернее, туалет был, но на другом конце рынка, а для людей, употребляющих пиво, этот фактор имеет значение. Юрка с нами не пошел. Сказал, что залижет раны дома самостоятельно крепким цейлонским чаем и музыкой группы «Бони М». Ну, вольному воля, спасенному рай…
Народу в баре было как всегда – не протолкнуться, и по меньшей мере две трети этого народа составляли студенты нашего ВУЗа. Мы вообще считали этот бар почти аудиторией института. Отмечали здесь дни рождений, начало и окончание сессий, провожали ребят в армию. Кружка пива здесь стоила 35 копеек, бутерброд с соленой щепкой, которую бармен называл килькой – 8 копеек. Были еще какие-то жутковатые пирожки с мясом и рисом, полакомиться которыми – нужно быть ну очень голодными. Стоили эти шедевры кулинарии копеек 20, не меньше. Мы с Витькой взяли по паре пива и один бутерброд. Больше двух кружек я никогда не брал, мне хватало. Я не особенный любитель пива, спокойно мог обойтись и без него, но более доступного для нищего студента алкоголя просто не было. Брали и водку, и даже коньяк, но повод для такого разорения должен был быть основательным. И уж никак не заваленная лабораторная работа. Витьке двух кружек было мало, он пиво любил, но его бюджет тогда был довольно скромен, и, прежде чем взять третью кружку, он всегда сначала сводил дебет с кредитом. В баре действовала хитрая система отпуска пива потребителю. Берешь пиво – значит, берешь и закуску. Хоть одну кружку, хоть сто – обязан закусить той отравой, которую предлагает бар. Мы это правило знали, не впервой сюда заплывали. Бутерброд, понятно, никто не ел, но, слава Богу, есть никого и не заставляли. А купить были обязаны… Мы отодвинули бутер подальше, чтобы не портил нам вид, и принялись за пиво. В баре все было как обычно. Пел Боярский о том, как тигры у ног его сели, у одного из столиков месили друг друга два синяка, ходил Ленин. Ленин, если кто забыл, в 80-е годы у нас все еще был почти иконой, что не мешало ребятам с коммерческой жилкой эксплуатировать его образ для собственных нужд. В Славянке это был мужчина, похожий на Ленина ростом и лысиной. Остальной реквизит – прищур, бородка и костюм с жилетом – добавляли к образу узнаваемые штрихи. Ленин в баре ничего не делал. Может, кто-либо, обыгрывай он образ известного человека рангом пониже, не гнушался бы и пиво доставлять от бармена на столик, получая