комнаты. При этом сдать на вахту документы, удостоверяющие их личности, они отказались, говоря, что кто-то вот так сдал документ на вахту, а потом документ пропал. «После моего отказа в их допуске на территорию общежития студенты Мырс и Кулешадзе общежитие покинули, но по зафиксированным мной их голосам в пятой комнате спустя пять минут стало понятно, что они все же проникли в указанную комнату. Предположительно, через оконный проем…» Ну и дальше в том же стиле. Особенно в докладной подчеркивалось, что студент Семенов требовал от нее «не совать свой нос куда не надо» и угрожал, что он «его прищемит». Докладная заканчивалась просьбой принять к нам меры воздействия.
– Мы таких писем по три за день от нее получаем и декану, конечно, не показываем, – сказала Татьяна, когда я вернул ей листок, – но вы там смотрите.
Мы пообещали, что Полину Сергеевну будем обходить за версту, и ушли… Благодаря этим приключениям возможность попасть в часовую мастерскую в понедельник и вторник у меня была минимальной, а в среду шансы повидать часовщика вообще стремились к нулю. Это я как математик утверждаю. В среду с 16:00 до 17:00 я занимался высшей математикой у Клары Давидовны Затуловской на дополнительных занятиях в составе компании таких же «выдающихся» математиков, как и я. Клара была сложной личностью с характером из вольфрама. Она терпеть не могла коллег по работе – уж не знаю, чем они ей там на кафедре насолили. Не любила девчонок. К ребятам относилась чуть лучше, но как-то избирательно. Кого-то третировала по причинам, известным ей одной, к кому-то была вполне лояльна. Ко мне относилась, в общем, хорошо. Я старался в дни занятий по вышке быть в костюме, не приходил к ней на занятия с пивным перегаром, ну а курить я и так не курил. Клара это ценила, хотя все великие математики, говорят, были страшные неряхи, пьяницы и грубияны. Ну это Клары на них не было…
Она читала потоку лекции, а в нашей 12-й группе еще и вела семинары. По рассказам ребят из других групп, где Клара семинары не вела, жизнь у них была розовой, и все, кто умел складывать три плюс два, ходили отличниками. А нас грызли интегралы с дифференциалами и кипятил мозг метод Гаусса-Жордана для нахождения обратной матрицы. Интегралы мне поначалу давались с трудом. Упирались. Месяца полтора назад, зачислив на мой лицевой счет пару двоек, Клара предложила мне позаниматься дополнительно, пока я не увяз в этой трясине окончательно. По средам в 16:00. Я предложение Клары принял, а кто бы не принял? Не принять – это как если бы в той трясине, в которой я сидел по уши, мне на спину свалился бы валун. В среду с утра я побрился, надел костюм с галстуком, положил в карман свежий носовой платок и расческу и поехал в таком виде на занятия. Как обычно, народ приставал с вопросами, что у меня за праздник, нас ведь всегда веселит, когда видим кого-нибудь в костюме, а свадьбы поблизости нет. Я знал, что так будет, поэтому заранее приготовил несколько остроумных, как мне казалось, ответов. Вроде таких, что отмечаю день взятия Бастилии (14 июля) несмотря на январь, или жду Нобелевский комитет с премией по физике (за конденсатор)…
В