Азаров заметил, что директор Дома офицеров и другой офицер что-то сказали группе командиров за соседним столиком, которые, тут же схватив фуражки, поспешили к выходу. Проходя мимо столика Азарова, один из них нагнулся и сказал: «Объявлена готовность № 1».
Азаров пошел прямо в штаб. Он узнал там, что начальник штаба И.Д. Елисеев собирался уже уходить домой, но раздался телефонный звонок и последовало предупреждение от Кузнецова. Дежурный офицер, капитан Н.Г. Рыбалко, провел вечер спокойно. В 22 часа 32 минуты он, позвонив на Инкерманский и Херсонский маяки, приказал зажечь огни, чтобы из гавани отбуксировали, как обычно, баржу с мусором.
В начале второго ночи Азаров стоял у окна кабинета. Как положено при готовности № 1, стали гаснуть огни Севастополя, зазвучала сирена, грохнули сигнальные выстрелы с батарей. Радио повторяло: «Внимание… Внимание…», вызывая моряков на посты.
Городские власти, полагая, что происходят очередные учения, звонили в штаб, возражая против затемнения. «Почему так быстро затемнили город? Флот вернулся с учений. Дайте людям отдохнуть».
Им велели подчиняться приказам и не задавать вопросы. Тем временем из штаба флота позвонили на электростанцию. Ток был выключен, город погрузился во тьму.
В кромешной тьме город и флот, но с двух маяков лучи еще светили. Оказалось, телефонная связь с маяками нарушена. Может быть, саботаж? Наконец туда отправили мотоциклиста, огни погасли.
Тут и там зенитные батареи выпускали пробные очереди трассирующих пуль. Истребители запускали моторы. По сигналу «боевая тревога», данному в 1 час 55 минут ночи, поток матросов и командиров устремился на корабли. К 2 часам ночи дежурный Рыбалко отметил, что флот готов отразить нападение.
Часа в 3 ночи или чуть позже с береговых акустических установок Евпатории и мыса Сарыч сообщили, что слышен шум авиационных моторов. Запросив командование морской авиации и военно-воздушного флота, дежурный Рыбалко выяснил, что в воздухе нет советских самолетов. Из ПВО позвонил лейтенант И.С. Жилин, попросил разрешения открыть огонь по «неизвестным самолетам».
Рыбалко позвонил командующему флотом адмиралу Октябрьскому, тот спросил: «Какие-нибудь из наших самолетов есть в воздухе?»
«Нет, наших самолетов в воздухе нет».
«Запомните, – сказал командующий, – если в воздухе есть хоть один наш самолет, вы завтра будете расстреляны».
«Товарищ командующий, – упорствовал Рыбалко. – Разрешите открыть огонь!»
«Действуйте по приказу», – прервал Октябрьский.
Тогда он обратился к вице-адмиралу Елисееву. Настолько уклончивым был ответ, что Рыбалко, офицер молодой, не знал, как поступить.
«Что же ответить Жилину?»
«Приказать ему открыть огонь», – решительно сказал Елисеев.
И Рыбалко сообщил Жилину: «Открывайте огонь».
Понимая, чем рискует, Жилин сказал: «Учтите, за этот приказ вы несете личную ответственность. Я делаю запись в оперативный журнал».
«Пишите,